Лето в Зоммербю - Кирстен Бойе

Он не мог, а бабушкин кот мог, подумалось ей. Надо будет потом поискать подальше. Кто знает, куда занёс его Тигра.

Миккель стоял в двух шагах от входной двери и заворожённо смотрел на землю.

– Я её в баночку посажу! – счастливым голосом сообщил он, показывая пальцем на коричневое существо, еле заметное в траве. – И приручу! Змеёночек, змеечка!

Из дома вышла бабушка, за ней захлопнулась дверь.

– Ну как, нашли? – поинтересовалась она. – Исландскую собачку?

Тут она увидела Миккеля и посмотрела в ту сторону, куда он показывал пальцем.

– Ах ты дрянь, чтоб тебе пусто было! – рассердилась она. – Марта, дай мне лопату из сарая!

Миккель уставился на бабушку.

– Её закапывать нельзя, это детёныш змеи! – начал убеждать он.

– А кто собирается её закапывать?! – кипятилась бабушка. – Эту дрянь ненасытную?! Её надо разрубить пополам, чтоб с концами! Что ж такое, невозможно от них избавиться!

– Не-е-ет! – заорал Миккель точно так же, как до этого Матс. – Её нельзя рубить! Она умрёт! Нельзя убивать лопатой! Надо любить всех зверей!

– Кто это тебе сказал? – спросила бабушка, с отвращением отодвигая калошей коричневое существо. – Этих любить не надо! Это мерзкие слизняки: сколько ни борюсь с ними – всё лезут и лезут!

Миккель уже взял себя в руки. Теперь он спокойно и решительно заспорил с бабушкой: ещё чуть-чуть – и важно упёр бы руки в бока.

– Всех зверей надо любить! – сказал он. – Всех! Ты не можешь разрубить животное просто так, это только для тебя оно вредное.

Но убедить бабушку было не так-то просто.

– Кто ж это вас учит таким глупостям, а? Что надо любить всех зверей?

– Папа! – присоединился Матс. Может быть, спор про слизняков поможет ему отвлечься и не думать постоянно про Шрёдерсона. – Всех зверей в мире! И вредных тоже!

Бабушка кивнула.

– Ну да, папа ваш, – сказала она. – Пусть тогда приезжает и сам собирает слизняков у меня в саду, так и передайте. Марта! Ты несёшь лопату?

– Тётя бабушка, а ещё из него может вылупиться бабочка, – добавил Матс. – Не знаешь, что ли? Сначала будет куколка, а потом хлоп! – и вылетит бабочка.

Бабушка тяжело вздохнула.

– Вот честное тебе слово: из этого слизняка не вылетит! – сказала она. – Марта! Ты где застряла?

Но вопрос оказался лишним. Марта как раз стрелой выбежала из-за угла с таким лицом, как будто она только что видела привидение.

– Ба, пойди сама посмотри! – сказала она. – Кто-то лазил в сарай. Воры.

Дверь сарая была распахнута настежь, в траве у входа валялась на боку газонокосилка, кто-то не поленился перевернуть. Одна из стремянок брошена на пол, рядом были накиданы грабли, мотыга, лопата. И по всему сараю, как конфетти, рассыпаны гвозди и винтики, которые ещё вчера аккуратно лежали на верстаке, разложенные по картонным коробкам.

– Мать честная, – пробормотала бабушка. – Кошка лесная.

– Воры! – прошептал Миккель, а Матс шепнул:

– Разбойники!

Вдруг бабушка резко обернулась к детям.

– А теперь по-честному! – хмуро сказала она. – Чья это работа? Марта? Матс? Миккель, кто шуровал?

Марта посмотрела ей в глаза.

– Да мы бы… никогда в жизни! – возмутилась она.

– А может, все трое? – уточнила бабушка. – Вчера, когда брали лопату? Торопились, вынуть аккуратненько поленились, вот всё и раскидали? И на место не положили…

– Ты что, всерьёз так считаешь? – повысила голос Марта. – Конечно, это не мы! Если бы мы что-нибудь раскидали, мы бы потом поставили всё на место!

Бабушка тяжело вздохнула.

– Кто ни разу в жизни не мыл посуду и не чистил картошку, вообще не помогал по хозяйству… Может, вы и на место ничего не ставите, кто вас знает, – сказала она. – Дома-то у вас небось приходит уборщица? Вы и подумали: может, и тут тоже…

– Нет! – громко сказала Марта. Это было так несправедливо и так противно! Она возненавидела бабушку! Теперь она понимает, почему мама никогда не ездила к ней. – Зачем ты так говоришь, это несправедливо!

Бабушка покачала головой:

– Ты же сама видишь, что дверь в порядке, замок целёхонький. Это не воры! А у кого был ключ? Кто последний запирал дверь?

Марта осмотрела замок. Да, правда. На деревянной двери вокруг замка тоже ни царапинки. У того, кто открывал дверь, был ключ.

– Может, я и правда забыла… – промямлила она. Что было вчера вечером? Они принесли лопату. Пошли к мосткам. Похоронили там кротика, но петь не стали. В разгар работы их позвала бабушка, чтобы они помогли чистить картошку, и они заторопились. Так что бегом занесли лопату в сарай, а запереть его могли и забыть. – Может быть, так получилось… – сказала Марта. Значит, она должна извиниться. Но и бабушка могла бы извиниться за то, что подозревала их и решила, что они на такое способны. – Наверное, я забыла запереть дверь. Мы же торопились к тебе чистить картошку! Знаешь, как бежали, – она снова посмотрела бабушке прямо в глаза. – Но бардак мы не устраивали, честное слово! – добавила Марта. – И, по-моему, нехорошо вот так…

– Ладно, не смертельно, – мрачно сказала бабушка. – Может, где-то и я виновата, надо было вечером сходить проверить, всё ли в порядке. Ну, теперь буду проверять за вами каждый вечер.

И Марта опять подумала, какая вредная бабушка, ясно же, что она хотела сказать: раньше можно было не проверять, всё ли заперто, а теперь, когда приехали внуки, нужно всё контролировать.

– А может, это подростки нахулиганили, – пробормотала бабушка себе под нос. – Приплыли, пока мы были на Штурманском, увидели, что никого нет, и давай крушить что под руку попадётся. Летом всегда столько народу ошивается – мама родная, толпы! А вы пойдите сложите-ка всё на место. И ягод мне наберите, там ещё много клубники, надо Ханнесу наварить, чтоб было что завтра везти. Винтики сортируйте по-человечески, глаза у вас есть. Все размеры – по своим коробочкам!

И она ушла к дому. Не сказать чтобы она извинилась, подумала Марта. Но, по крайней мере, признала, что это не они.

– Знаешь что, Матс? Они-то и украли Шрёдерсона, наверняка, – сказал Миккель.