Мельничиха из Тихого Омута 2 - Ната Лакомка

— А где их искать? — поинтересовался Рейвен. — Ведьмы у вас — глупые девицы, водяная нечисть — милые любители хлебушка, кто же тогда — вселенское зло?

— Может быть, люди? Вы удивитесь, но в моем мире преступления совершают именно люди, а не ведьмы, колдуны и забавные зверюшки.

— Не знаю, как в вашем мире, хозяйка, — парировал судья, — но в этом мире люди гибнут с завидным постоянством. Особенно те, кто успел чем-то вам насолить.

От неожиданности я резко натянула поводья, осадив Лексуса, и тот недовольно заорал на весь лес.

Чтобы он замолчал, я позволила ему ухватить яблоко, я сама повернулась к Рейвену.

— Объяснитесь-ка, — потребовала я. — Что значит — гибнут те, кто мне насолил?

— А что вы сразу взъерошились, хозяйка? — судья тоже остановил коня и наклонился в седле, глядя мне в лицо. — Не просто так Эдит убегала от мужа босиком по снегу. И с Римсби, Шолдоном и Димаком у вас были особые отношения.

— Вы на что это намекаете?..

— Я — ни на что, — четко и раздельно сказал судья. — А вот некоторые могут и задуматься.

— Если всё так, — возразила я, — то зачем же тогда утопилась сама Эдит? Дело не в ней, и не во мне.

Тёмные цыганские глаза судьи вдруг потеплели, в них заплясали искорки, а сам он сказал необыкновенно мягко:

— Знаю, что вы ни при чём. И Эдит не виновата. Но всё это связано с вами. С вами обеими.

— Интуиция? — пробормотала я, мне стало очень не по себе от этих слов.

— Инту…что? — переспросил он.

— Не во что, — машинально отмахнулась я. — Но мне кажется, вы не правы. Эдит — не жертва. Она была та ещё штучка, за что и пострадала. И она вас провела, не спорьте. Прикинулась тихоней и скромницей, а на самом деле устроила тут ведьмины посиделки.

— А по мне, так кто-то вас защищает.

Эта новость огорошила меня, и Лексус, воспользовавшись моим замешательством, сгрыз яблоко до веточки.

— Защищает? — растерянно спросила я. — Но кто?

— Если бы знать наверняка, — пожал Рейвен плечами. — Может, это ваши черти-друзья стараются. Может, мамаша Жонкелия колдует на досуге…

— Нет, произнесла я медленно, глядя на него невидящими глазами. — Это не моргелюты, ваша честь. И не мамаша. Это та самая подруга, с которой Эдит приходила к Димаку за ингредиентами для зелья… Помните, он говорил, что ему показалось странным, что девицы так говорили друг с другом? Эта подруга… Я уверена, что это она.

— Есть соображения, кто это может быть?

— Наверняка, кто-то из ведьмочек, — я опомнилась, когда Лексус уже начал жевать верёвку, и отдернула прут, чтобы подвесить новое яблоко. — Но я постараюсь разузнать, кто был у Эдит в подружках. У меня ведь шабаш в пятницу, не забывайте, — я привязала новое яблоко, и осёл снова затрусил по дороге. — Может, вашу бывшую жену туда пригласить? Ей наверняка понравится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌— Вы как будто злитесь на меня, — сказал судья, выпрямляясь в седле, направляя коня следом за моей повозкой и задумчиво играя поводьями. — Хотите, я выгоню Анну? Она не имеет права жить в вашем доме против вашей воли.

— Нет, — тут же ответила я. — Графу это не понравится. А мы и правда живем на его земле. И я не хочу, чтобы наша с вами дружба была слишком явной. Повредит делу. Вдруг ведьмочки удерут в ужасе, как и моргелюты?

На самом деле я подумала о другом — незачем бросать судью на открытые стычки с графом. Граф явно на стороне донны Анны, а с Рейвена станется назло ему выкинуть бывшую жену с мельницы. Ну или назло бывшей жене. Или чтобы мне угодить. Причины, собственно, неважны. Просто лишний шум здесь был совсем ни к чему.

— Если хотите помочь, — сказала я полушутя, — расскажите о вашей бывшей жене. Может, мне удастся сыграть на её слабостях?

— Вот не уверен, что у Анны есть слабости, — проворчал он.

— Тогда, чего она не любит? Наверняка есть что-то, что выводит ей из себя?

Судья был озадачен — просто завис, хмуря лоб и уставившись в небо.

Я чуть не фыркнула — вот они, мужчины! Женятся, а сами ничего не знают о своих жёнах.

— Она брезгливая, — выдал он, наконец, после мучительных размышлений. — Она страшно брезгливая.

Не слишком полезная информация, но я поблагодарила.

Брезгливая… И что теперь? Посадить к ней в постель крысу? Или подсунуть парочку змей? Так она с ними прекрасно найдёт общий язык. Родственные души, так сказать.

— Ладно, что-нибудь придумаю, — произнесла я со вздохом. — Не нравится мне её любопытство, вот что я вам скажу. Так и лезет она в это озеро. И утопленник её не испугал, только раззадорил. А вы… — я покосилась на судью, — вы смотрели в сторону, когда подъезжали к нам. Видели… Димака?

Спрашивать об этом было жутко, но я не могла сдержаться. Это всё равно, что смотреть ужастик в детстве — боишься, но всё равно поглядываешь на экран — хотя бы одним глазком.

— Не самое приятное зрелище, — согласился судья.

— Он и сейчас здесь?

Рейвен мельком посмотрел через плечо и сразу отвернулся:

— Здесь.

— Что он говорит? То есть, что он делает? Он даёт какие-то подсказки, что с ним случилось?

— Нет, — коротко ответил судья. — Зовёт меня к мельнице.

— Скорее, к озеру, — заметила я.

— Кто же их разберёт, — в сердцах ругнулся судья.

— И их совсем никак нельзя прогнать? Совсем-совсем никак?

— Есть способ, — глаза у него блеснули, и я заподозрила какой-то подвох.

— Какой же? — вежливо поинтересовалась я, заставляя Лексуса повернуть к деревне.

Судья пришпорил коня и опять наклонился в седле, пытаясь заглянуть мне в лицо:

— Разрешите мне вас поцеловать? Когда целую вас, хозяйка, все черти разбегаются.

— Кто о чем, а вы — о поцелуях, — притворно вздохнула я. — Но я вам не средство от чертей, ваша честь. Придётся вам потерпеть до субботы.

— До субботы? А что будет в субботу? — живо спросил он.

— Вы приедете к нам на мельницу, — ответила я неторопливо, наслаждаясь его нетерпением — а он чуть не выпрыгивал из седла, — угощу вас вкусным ужином, а потом…