Невеста для хозяина - Игорь Черемис

шутил он или нет. У самой двери в комнату она остановилась.

– Машка, я сама справлюсь, – решительно заявила она. – Только скажи – за окнами на самом деле могут сожрать? Или это такой способ запугать меня? – она подумала и добавила: – Как хозяйка, приказываю тебе отвечать правду.

– Такое мне может приказывать только хозяин, – Людмиле показалось, что в голосе «Машки» проскочили какие-то злорадные нотки. – Но я бы рекомендовала вам прислушаться к его словам.

Людмила от раздражения чуть не топнула ногой, но быстро взяла себя в руки.

– Хорошо... я учту, – сказала она. – Спокойной ночи, Машка.

– Спокойной ночи, хозяйка.

***

Оказавшись в комнате, Людмила с ненавистью посмотрела на зеркало, обошла его чуть стороной и начала раздеваться – у сундука, потому потому что это было единственное место, на которое можно было сложить всю одежду так, чтобы она не помялась. Хотя, наверное, у Константина есть на этот случай соответствующий жест, который позволяет обойтись без утюга. Во всяком случае, то, что ей выдали, было без складок от долгого лежания в сложенном виде. Возможно, что-то такое умеет и «Машка»... можно будет её завтра с утра спросить.

Она посетила туалетную комнату – там действительно оказался вполне современный унитаз, правда, без сливного бачка; Людмила видела такое в некоторых отелях, поэтому не удивилась. И был даже душ – чуть глубже, в огороженной высоким кирпичным бортиком нише. Но на водные процедуры её сил уже не хватало, и он решила отложить их до утра.

– Обижаешься?

Голос зеркала раздался неожиданно.

Людмила промолчала.

– Обижаешься, – констатировало зеркало. – Зря. Я же не соврал. Принцесса на самом деле была лучшей... много лет назад. А я с тех пор был... как бы это сказать... отрезан от источников информации.

– О, мы теперь знаем, что такое года, – ядовито отозвалась Людмила.

– Ну хватит уже... да, тут я не сдержался. Но ты сама подставилась. К тому же солнца тут действительно нет, как ты должна была заметить. Но я теперь знаю, что последний раз мне довелось вести беседу около семидесяти шести лет назад. Подозреваю, что тебя тогда даже в проекте не было. Так что прошу меня извинить. Сколько тебе, говоришь, лет?

Людмила поджала губы. Она всё ещё злилась, но её злость была какой-то размазанной сразу на всех – в первую очередь на Константина, а потом – на «Машку». На зеркало оставалось не так много, чтобы не отвечать ему, особенно после таких извинений.

– Двадцать пять... и я не говорила.

– Знаю, что не говорила, это такой прием. Психологический, – объяснило зеркало. – Ей тоже было двадцать пять... да, двадцать пять. Семьдесят шесть лет назад. И она тоже спрашивала, кто же самый красивый на свете. Я тогда одну француженку назвал... тогда она была самой милой. Жаль, недолго.

– Почему? – вырвалось у Людмилы.

– Что – почему?

– Почему недолго?

– Убили её. Война была, если ты забыла. Большая.

У Людмилы к горлу подкатил комок. Она мысленно прикинула – это были сороковые... да, до сорок пятого. И в самом деле – война.

– Но Константин говорил, что ты уже рассказывала про принцессу с Явы, – напомнила она.

– Это он спрашивал... лет десять назад. Я и отболтался этой принцессой. До неё он точно не дотянется.

– А зачем она ему могла понадобиться? – Людмила на всякий случай за спиной скрестила пальцы.