Горячие и нервные - Сьюзен Андерсон

Возможно, заметив это, супруга Роджера Хэмлина заявила Виктории, что именно ее возмутительное решение произвести на свет дочь вне брака разбило сердце ее отца. Не остановившись на этом, она добавила:

— Ну уж теперь, дорогая, ты можешь сказать, кто отец ребенка?

Виктории не пришлось отвечать, так как на помощь пришла старая миссис Бек. Она протянула к Виктории руки, взяла ее ладони и сжимала их, горячо шепча:

— Моя дорогая! Боже, что за манеры у этой Ди-Ди! Как ты выносишь это, милая? И что собираешься делать, чтобы…

Виктория продолжала демонстрировать безукоризненные манеры, которые в нее вколачивали с детства: отвечать на грубость — любезностью, на бестактность — улыбкой, и не говорить ни одного лишнего слова. И наконец вздохнула с облегчением, когда перед ней появилась Пэм Чилуорт.

— Забавное сборище, — шепнула подруга. — И день не из легких. Я могу тебе чем-нибудь помочь?

— Нет, но спасибо за предложение.

— Если что-то понадобится, дай мне знать.

— Конечно. — Виктория кивнула. — И спасибо тебе.

Она проигнорировала любопытный взгляд, который Пэм бросила в сторону Джона, и просто представила их друг другу. Но Пэм выразительно посмотрела на Тори, давая ей понять, что она хочет услышать более обстоятельные объяснения. Уголки губ Тори приподнялись, когда она слегка кивнула Пэм, обещая. Она знала, что может доверять подруге, Пэм не станет распространять сплетни.

Она все еще продолжала улыбаться, когда кто-то взял ее за руку, и она вспомнила о своих обязанностях. Но когда она повернулась и увидела человека, который сжимал ее пальцы, то замерла на месте.

Правда, всего лишь на какой-то момент. Опомнившись, она заставила себя улыбнуться и, высвободив руку, с холодной вежливостью посмотрела на элегантного, необыкновенно красивого мужчину, который стоял перед ней. Как обычно, ни один волосок не выбивался из его аккуратной прически. Его сверхъестественная способность оставаться невозмутимым в любой ситуации когда-то потрясала ее до глубины души.

Но это было очень давно. Она ответ ила ему легким наклоном головы.

— Майлз…

— Виктория!..

Если ее голос дрогнул, то его был полон интимности. Он протянул к ней руку с ухоженными ногтями. Не обращая внимания на ее холодность, он с удивительной фамильярностью провел пальцами по ее обнаженной руке, от запястья к плечу.

— Мы не виделись слишком долго.

О нет, молила она, только не это… Но прежде чем она успела сказать нечто такое, о чем впоследствии могла пожалеть, Джон обнял ее за талию и оттащил от гостя, крепко прижимая к себе. Он излучал такое тепло, такую уверенность, что ее досада, вызванная этой злополучной встречей, моментально растаяла. Обернувшись к Рокету, она с благодарностью взглянула в его темные глаза, лишенные какого бы то ни было выражения.

— Джон, это Майлз… — Она снова повернулась к гостю. — Прости, я забыла…

Глаза Майлза вспыхнули злостью, но он ответил с мягкой улыбкой:

— Уэнтуорт.

— О конечно, как я могла забыть! Майлз Уэнтуорт, позволь мне представить тебе Джона Мильонни.

Уэнтуорт постарался придать своему взгляду как можно больше высокомерия, но они оба были примерно одного роста, и он просто не мог посмотреть на Джона сверху вниз. Тогда он сказал с кислой миной:

— Вы родственник Виктории?

— Ее жених.

Виктория вздрогнула и в шоке взглянула на Джона. Не обращая внимания на ее реакцию, он крепко обнял ее и поцеловал в щеку. Потом осторожным движением большого пальца стер капельку с ее нижней губы, и она прочла в его глазах предупреждение.

— Извините, — улыбнулся Джон, обращаясь к Майлзу. — Кажется, я просто не в силах оторваться от нее.

Губы Майлза скривились, и он с презрительной миной оглядел Джона, задержавшись на его прическе. Но прежде чем повернуться и отойти, он поклонился Виктории.

Тори уже не думала о нем и, подняв голову, посмотрела на Джона. В какую-то секунду ей показалось, что она видит в глубине его глаз абсолютное мужское удовлетворение. Но тут его рука оставила ее талию и соскользнула ниже, так что она чуть не забыла, где находится.

Он улыбнулся ей своей белозубой улыбкой.

— Что ж, все получилось здорово, тебе не кажется?

— Ты в своем уме? — Она ткнула его локтем в бок и высвободилась из его рук. — Жених? — возмущенно проговорила она с ледяной холодностью. — О чем ты думал, черт бы тебя побрал? — Она едва удержалась, чтобы не вцепиться ему в волосы.

— Но послушай, это отличная идея.

— Ты думаешь? — Она уперлась руками в его грудь. — Тогда докажи это!

— Я готов, — улыбаясь, ответил он и взял ее под руку, когда к ним подошел очередной гость. — Попозже.

Люди проплывали мимо как в тумане, и Виктория сама не заметила, как расслабилась, машинально отвечая на дежурные приветствия и вопросы. О’кей, он сказал это не подумав. Но это было сказано одному-единственному человеку и, учитывая, кто этот человек, можно рассчитывать, что дальше это не пойдет. «Ты можешь остановить дикую затею Джона до того, как слухи…»

— Помолвка?

«…начнут распространяться». Черт! Уже! Слово облетело толпу гостей быстрее, чем пуля, и сердце Виктории подпрыгнуло в груди. Она в ужасе подняла на Джона глаза.

— О Боже, что ты сделал?

Его лицо, как обычно, сохраняло нейтральное выражение, но в его тоне слышались командные нотки, когда он произнес:

— Притворяйся дальше, не останавливайся… У меня есть на то веская причина, и я с радостью объясню тебе попозже, почему пошел на этот шаг.

Что ей оставалось делать? Но когда он положил свои длинные пальцы ей на бедра и развернул ее лицом к толпе, она испугалась, что улыбка, которая стоила ей огромного труда, выглядит такой же фальшивой, как и то, что она чувствует. И когда все разразились аплодисментами, она подумала, что убьет его, когда все это закончится.

Лихорадочно соображая, как исправить ситуацию, Виктория подняла руку и подождала, пока стихнут аплодисменты и перешептывания.

— Пожалуйста, — мягко начала она, моля об одном — чтобы Джон не перебил ее. Но именно это он и сделал, холодно заметив:

— Мы не хотели сообщать о помолвке сегодня, подразумевая, что тактичнее было бы оставить это сообщение до лучших времен.

Она готова была наброситься на него. Но заставила себя стиснуть зубы и улыбнуться, довольствовавшись тем, что наступила острым каблуком своей изящной лодочки ему на ногу. Да так, что перенесла на нее весь свой вес.

— Мистер Мильонни имеет в виду, что сегодняшний день предназначен только для воспоминаний о моем отце. И мы оба считаем, что другому сейчас не должно быть места. Правда? — Она подняла на него глаза.