Только не для взрослых - Ида Мартин

то же самое, – сказал он. – Родиться можно из чего угодно, поскольку дух существует во всем.

Я сказал, что у меня есть Мила и я точно родился от нее, а он ответил, что это лишь способ вхождения в мир.

Он мне много тогда про это рассказал. Мы ели мороженое и ходили на пруд кормить уток. А потом снова договорились встретиться в воскресенье.

Ответ на вопрос про отца пришел мне из телевизора. Я его не смотрел, но, когда оставался один, с ним было не так грустно. Раньше у деда в деревне постоянно телик работал, так что я привык. В общем, я уже не помню, что делал в тот момент, как вдруг услышал из другой комнаты суровый мужской голос: «Ты не вправе что-либо требовать от него. Твой отец дал тебе достаточно. Оставь его в покое! И не ищи больше».

Позже Янус сказал, что одобряет такой ответ, ведь родители ничем своему ребенку не обязаны, они и так уже дали ему жизнь. Мне это было непонятно, ведь я всегда думал, что родители должны заботиться и любить своих детей. Но Янус пояснил, что для этого нужно обладать даром любви. А он есть не у всех, поэтому эти вещи никак не связаны.

Все, про что он говорил, было очень интересным. Таким, о чем я бы сам никогда не подумал. Странным, загадочным, непонятным, но будоражащим.

Возможно, повстречай я тогда буддийского монаха или мормона, я бы стал их адептом. К тому времени у меня накопилось много вопросов к моей девятилетней жизни, и я был готов принять любое, даже инопланетян, если бы те объяснили мне, что происходит вокруг.

Но Янус не был абсолютно религиозен или научен, он рассказывал о вещах и явлениях, оперируя одновременно и законами Ньютона, и цитируя Книгу перемен. Его образованность восхищала. До тех пор я никогда не встречал людей, умеющих так широко мыслить. Он говорил, что живет уже тысячи лет и способен видеть будущее. И я ему верил.

Его появление в той моей жизни было подобно волшебству. Просто представь: это как если бы ты вдруг в девять лет повстречала Дамблдора.

Я задал Ганге еще семь вопросов. И на все получил ответы. Но больше всего ответов мне дал Янус.

Однажды он пригласил меня к себе домой. Я знал, что ходить с чужими опасно, и отлично знал почему. Но у меня дома порой было не менее опасно, поэтому я решил, что если мне суждено умереть, то пусть это лучше сделает Янус.

Так я ему и заявил, чем очень сильно его насмешил. Он сказал, что не собирается меня убивать, но если я не возражаю, то хотел бы видеть меня чаще чем раз в неделю.

На самом деле его звали Ян Иванович. У него дома было полно книг и разных удивительных вещичек: часы на цепочке, умеющие запускать время вспять; шкатулки с цветными шариками, якобы наполненными различными эмоциями; исполняющие желания золотые рыбки в аквариуме; картины с пейзажами, в которые можно было уйти; ключи от сердец, пуговицы-обереги и много еще всякого разного.

Так что я охотно стал ходить к нему, запретив себе думать о том, что же он сам получает от этих встреч.

Это продолжалось около трех месяцев, а потом я как-то пришел и наткнулся в его квартире на полицейских. Они тут же накинулись на меня и стали расспрашивать о моих отношениях с Яном Ивановичем, что он со мной делал и как.

Потом отвели домой и попросили Милу поговорить со мной, чтобы я им все рассказал и мы вместе с ней написали на Януса заявление. Как оказалось, он уже давно находился в розыске за совращение и убийство детей.

Но я честно признался, что мне он ничего плохого не делал, до сих пор, кстати, не знаю почему. Может, жалел, а может, просто играл как с мышонком.

Но когда на следующий день после его ареста я отправился в хозяйственный, чтобы спросить Гангу, действительно ли Янус виновен в том, в чем его обвиняют, автомат удивительным образом исчез. Уборщица сказала, что никто не понимает, куда он делся, потому что, когда они пришли утром, его уже не было.

Так что да, Тоня, отчасти я верю и в исполнение желаний, и в то, что такие люди существуют. Ну или не люди. Не знаю.

– Боже, Амелин, даже если ты все это придумал, то это страшная история. И она вовсе не про волшебство.

– Ты права. Она про отсутствие самосохранения у детей. С одной стороны, ты боишься ночью пробежать по темному коридору до туалета, предпочитая терпеть до утра, хотя, в общем-то, знаешь, что там никого нет, а с другой – готов добровольно отдаться на съедение реальному, человеческому монстру только потому, что он просто был добр и внимателен к тебе.

– И что же тебе сказала про это Мила?

– Мила? Ничего. Но ее тогдашний хахаль надолго отбил охоту вообще разговаривать с людьми.

Мы остановились возле группки, окружившей уличных музыкантов.

«Black black heart…» – пели они.

Своих шрамов Амелин стеснялся и одновременно бравировал ими.

Он прекрасно понимал, что выглядят они гадко. И те чужие, что остались от побоев на спине, и которыми он собственноручно себя разукрасил.

Однако гораздо сильнее его смущала не столько их физическая непривлекательность, сколько отражение его слабости и несдержанности.

Тяжелые воспоминания и боль он прятал за сияющей улыбкой, шрамы же прикрывала только одежда, но стоило ему остаться без нее, как темнота сгущалась.

Вечером следующего дня я нашла среди его учебных вещей черный фломастер и скрупулезно провела им по каждому тонкому белому шрамику, розоватой полосочке, багровому рубцу на его спине и руках. Процесс был долгим и волнительным, но я добросовестно прорисовала каждую черточку.

– Зачем это? – Он смущенно улыбался, разглядывая свое тело, напоминающее замысловатый штрих-код.

– Теперь я уже не уверена, что это просто шрамы. В их рисунке есть ритм, последовательность и логика. Они выглядят вполне разумными.

Амелин чуть не свернул голову, пытаясь заглянуть себе за плечо.

– Признайся, ты это специально сделал?

– Что сделал? – Впервые растерянным был он, а не я.

– Очевидно же, что это магические знаки, вызывающие влюбленность, притяжение и зависимость.

Он весело засмеялся:

– Егильет?

– Ну уж не знаю, как у вас, цыган, это называется.

– Это такой заговор, – сказал он, таинственно понизив голос. – Одержимость одним человеком. Чтобы он больше ни на кого не смотрел.

– Вот, пожалуйста, и теоретическая база, и доказательства, – сфотографировав его спину,