Девушка из Зазеркалья - Влада Ольховская

– Почему так происходит – не знаю, – признал Вадим. – Это еще надо будет проверить. Но что бабы от него без ума – это факт.

– Не бабы, а женщины, – укоризненно посмотрела на него Агния.

– Извини, но его целевую аудиторию я вижу именно так.

Женщины действительно млели от творческих выбросов Арсения. Сначала Вика не могла этого понять вообще: кому нужен этот слащавый бред?! Но потом, преодолев собственную брезгливость и напомнив себе, что все люди разные, стала разбираться объективно. И вот тогда мозаика сложилась.

По большому счету, Арсений был воплощением Принца из сказок, которые читают совсем маленьким девочкам. Стереотипом, отложившимся в их сознании. Он постоянно «дарил» цветы, украшения и звезды с неба – пусть и только на фотографиях. Делал комплименты, которые с легкостью перешагивали границу с откровенной лестью. Он рассказывал о том, как преклоняется и восхищается женщинами. Иными словами, он делал все то, что соответствовало образу мужчины в неокрепшем девичьем сознании. Что же до эротических фотографий, то они помогали его подписчицам поверить, что достаточно быть эротичной и сексуальной – и у тебя будет весь мир.

Вроде бы все четко, но как-то не очень реалистично! Его подписчицами были женщины разных возрастов – от подростков до дам постбальзаковского возраста. И у этих как раз стереотип Принца должен был рухнуть, сменившись представлением о нормальных мужчинах!

Но не все оказалось так просто…

– Я просил знакомых психологов посмотреть на это, – сказал Вадим. – Ну, чтобы если там есть какие-то откровенные указания на то, что этот парень – псих, мы бы его сразу взяли. Но мне сказали, что он не псих. Он просто умеет играть на вере в сказку. Вроде как взрослея, мы должны умнеть и прекращать верить в фей и прочих Дедов Морозов. Но в случае клиентуры Лермонтова происходит обратный процесс. Это или девочки, которым хочется любви, комплиментов и розовых воздушных шариков, либо старые девы, всего этого не получившие, а потому мечтающие о том же, либо уже прошедшие через пару-тройку разводов дамы, либо одинокие по сути своей, даже если при мужчине.

Спорить с психологами Вика не могла, да и не хотела. Она видела, к чему они клонят. Максим уже рассказал ей о том, что узнал с помощью Евы. А раз он рассказал, то Ева разрешила – хотела, чтобы они узнали. Сейчас это было действительно важно.

Хоть Олеся, первая жертва, и не была одинокой, у нее всего лишь имелся постоянный сексуальный партнер. Вряд ли простой работяга Вася мог соловьем петь такие серенады, какие размещал Арсений. Возлюбленный Марины Белкиной тоже был юношей неразговорчивым. По свидетельствам общих друзей, он и цветы покупал только тогда, когда она просила. Не из-за недостатка денег или жадности, просто считал подобные подарки непрактичными. Арсений же пропагандировал идею о том, что на практичность можно наплевать, ведь Женщина сама по себе – подарок богов и достойна любых пожертвований и подношений.

С Ариной история была несколько иная, но не противоречащая двум другим. Ее привлекала в первую очередь идея о том, что женщина способна управлять кем угодно через секс. Имеешь красивое тело – тебе все дороги открыты. По крайней мере, такая картина складывалась на фоне того, какие публикации Лермонтова она отмечала как понравившиеся.

В общем, все трое по той или иной причине восхищались Арсением. А значит, он мог без труда заманить любую из них в ловушку. В целом неплохая версия, в которую Вадим явно не верил:

– Мне психологи сказали, что не тянет он на маньяка, и я им верю. Да и история у него чистая. Никаких жестоких отчимов, избивавших его в детстве, никаких периодов бедности и отчаяния. Человек довольно счастливый во всех отношениях.

– А если подробней? – полюбопытствовала Агния.

– Я тебя предупреждаю, сильно подробно не будет, у меня было мало времени, да и своих людей я ориентировал в основном на проверку его страниц, а не на биографии. Но кое-что имеется. Хоть он иногда и намекает на то, что приходится родственником Михаилу Лермонтову, на практике это не так. Однофамилец. Его дед с семьей бежал во Францию во время Второй мировой, Арсений родился в эмиграции, но родители оба русские. Живет то в Москве, то в Париже, недвижимость имеет и там и там. Владеет парой модных бутиков, вроде бы ему принадлежит еще какое-то производство, но он это не афиширует. Значит, там что-то негламурное. Пару раз устраивал выставки своих фотографий, выпустил книгу, которая, как та страница в сети, называется «Мир Арсения». Все это было сделано на его собственные средства и особого восторга у зрителей и читателей не имело.

– Это потому что его основная целевая аудитория не слишком платежеспособна, – усмехнулась Вика. – Да и зачем им покупать то, что они и так имеют бесплатно?

– Тоже верно. Финансово Лермонтову это никак не навредило, но самолюбие было уязвлено, о чем он неоднократно писал на своих страницах. Точнее, писал в ключе «мир слишком глуп, чтобы понять меня». Подписчицы ему с готовностью вторили, но книгу все равно не покупали. Вот такие дела.

– А что с семьей? Этому доморощенному романтику вроде бы уже полтос, – заметила Агния.

– Сорок девять, я сказал. Женат он никогда не был, детей нет.

– Не странно ли для такого возраста?

– Абсолютно нет. Не он первый, не он последний. Какие-то там его любовницы в деле указаны, да и сейчас, думаю, на недостаток женского внимания он не жалуется. Ведь для большинства своих поклонниц он действительно идеал мужчины! А что жениться не хочется и потомством обзаводиться… Он ведь, как и его читательницы, во многом инфантилен. А зачем ребенку другой ребенок? Тогда ведь вниманием придется делиться!

– Тоже верно…

Вика все ждала, когда Ева решит поучаствовать в беседе. Они втроем сидели в плетеных креслах, расположенных под навесом на заднем дворе, а девушка играла с Табатой. При этом Вика не сомневалась, что Ева все прекрасно слышит.

Вопросов и комментариев с ее стороны до сих пор не было. Как это воспринимать – Вика пока не решила.

– Короче, наш господин Лермонтов никак не подходит на роль подозреваемого, – подытожила Агния. – Если судить по нему самому. Но если судить по имеющимся жертвам… Какой из этого напрашивается вывод?

– Никакой, – отозвался Вадим. – Предлагаю с выводами не торопиться. Для начала нужно побеседовать с этим Лермонтовым, посмотреть, что он собой представляет вне социальных сетей.

– А какие у нас для этого основания есть? – изумилась Вика. – То, что жертвы были подписаны на его страницы, – еще не повод для обвинений.

– Кто вообще говорит об обвинениях? Мы не полиция, если кто-то не забыл. Ну а повод встретиться с ним я всегда найду, не переживай!

Относительно этого Вика как раз и не переживала. Она думала о том, что еще чуть-чуть, и все это зайдет слишком далеко. Расследование будет во многом зависеть от них, и тогда ни она, ни Ева никуда не уедут, пока все не закончится.

* * *