Zемляки. Коп. Книга 1 - Михей Белый

— О, новая формулировка прозвучала! — Из-за частично оторванного брезента прозвучал новый голос и в блиндаж ввалился Георгич с двустволкой наперевес. — А то все шпионы-шпионы! Вадик, посторожи пока бойцов снаружи, мы сейчас товарища успокоим, а то он немного нервничает. Попозже позовем!

— Хорошо! — ответил невидимый из блиндажа человек снаружи.

— Ты, мил-человек, сам то еще не догадываешься, кто мы?

— Есть кое-какие догадки, но не хочу пока озвучивать, что бы дураком не выглядеть. — Поняв, что в планах незваных гостей пока нет стрельбы на поражение, немного осмелел Величко.

— Опаньки, а вот и Серега здесь! Мужик, колись: не обижал нашего Серегу?

— Такого попробуй обидь! Думаю, он сам кого хочешь обидит!

— Правильно думаешь. О чем хоть вы с ним беседовали? Или просто водку жрали?

— Спирт.

— Что — спирт?

— Нет, говорю водки у меня. Спирт только. Его и потребляли с дружком вашим. — мрачно поправил собеседника сержант. — Кто вы? Немцы, диверсанты, дезертиры? Что вам надо? Где мои бойцы?

— На колу мочало, начинай сначала! Смени пластинку, говорливый дядя! — Усмехнулся Миха. — Ты с Серегой о чем разговаривал? Ни в жизнь не поверю, что о бабах! Вон. — Кивнул он на стол, на котором до сих пор лежал Серегин паспорт, слегка припорошенный просыпавшейся с потолка землей. — Ксива Серегина лежит. Стопудово, ты уже нос свой любопытный в нее засунул, и если ты не совсем по пояс деревянный, а на такого ты вроде не смахиваешь, то должен был обратить внимание на даты рождения Сереги, свадьбы его, да даже дату выдачи паспорта. Обратил же внимание? По глазам вижу, обратил.

— Дружище! — Вмешался в разговор Леха. Он уже осмотрел Серегу, и поняв, что тому не грозит ничего страшней жесточайшего похмелья, охотно присоединился к разговору. — Насколько мы поняли, на дворе у вас — повторюсь: у ВАС — одна тысяча девятьсот сорок второй год, а у нас сегодня две тысячи двадцатый. В какой — то мере мы являемся вашими далекими потомками. Вот он. — Кивок в сторону блаженно пускающего пьяные сопли Серегу. — Каким то образом нашел портал в ваше время. Пока мы его искали и разбирались что почем, из портала вывалился некий Дмитрий Коновалов. Да все с ним в порядке, жив — здоров твой боец! С другой нашим, Пашкой, водку пьянствует в будущем! — Упреждая стоящий в глазах сержанта вопрос, поспешно добавил Леха.

— Кстати, остальные тоже в порядке. — Сказал Георгич, закидывая двустволку на плечо. — Как их там зовут, Мишань, напомни-ка?

— Бойцы Горелов, Попков, Бондарь и Винокуров.

— Точно! Ну и память у тебя! — восхитился Георгич. — Эй, бойцы! — повысил голос он. — Все слышали? Отзовитесь! Боец Горелов!

— Я!

— Попков?

— Здесь!

— Бондарь?

— Живой!

— Винокуров!

— В порядке!

— Ну что, сержант, убедился? Мы мирные люди, шли мимо, зашли в гости!

— Ага, в гости! Гости гранатами в хозяев не бросаются!

— Гранатами? А, ты об этом? Так мы же не знали, что ты нас ждешь, а вдруг за ствол хвататься начал бы, поранил бы кого? Вот и пришлось тебе страйкбольную меловуху закинуть. Мишаня их постоянно на коп таскает, растяжки в ночи ставит, чтоб никто незваный в лагерь не приперся. Ну вот одна и пригодилась в кои-то веки! Да ты сам убедись! — Георгич нагнулся и поднял с утоптанного пола мятый кусочек зеленого пластика, испачканный белым порошком. — Вот что от нее осталось. У нас любят отдохнуть, в страйкбол поиграть. Это, типа Зарницы по вашему, только оружие с виду как настоящее, а стреляет пластиковыми пульками размером с горошину. — Увидев непонимание в глазах Величко, вздохнул и пустился в объяснения. — Вот, видишь — зеленое? Это пластик. Плексиглас, оргстекло слышал? Ну вот что то вроде этого. Бьют не больно, но чувствительно. И гранаты делают из него, только с очень тонкими стенками, а для веса забивают толченым мелом. Кольцо рвешь как на настоящей, задержка такая же, а в итоге- громкий бабах и облако белой пыли. Да чего я объясняю! Ты же на себе ощутил всю эту прелесть. — Позволил себе улыбнуться Георгич.

— Шутка юмора? — понимающе ухмыльнулся сержант. — У нас таких шутников, в моей деревне. — Подчеркнул он. — На вилы сажали. Без долгого соплежуйства!

— Остынь, деревня! — встрял Миха. — Попытаюсь объяснить без слез, соплей и прочих выделений. Смотри сюда: ты на войне, Родину защищаешь, бойцы под твоим началом — так?

— Допустим.

— Допускаю. Ты за них в ответе, как старшой, перед их мамкой, папкой, ротным и товарищем Сталиным — так?

— Ты тут мне давай только товарища Сталина не тронь!! — взвился сержант.

— Тпру! Остыть, служивый! — положил ему руку на плечо Георгич. — Никто из нас на святое не посягает! Мишаня просто общий пример привел, для понимания! Верно, Мишань?

— Да, Андрей Георгиевич, ты прав, как всегда. И в мыслях не было, кого либо обидеть. Сержант — без обид? Товарища Сталина и у нас ценят, спустя восемьдесят лет отсюда! Я к чему? На войне, на любой — первая цель — уцелеть, не так ли? И насколько я твою психологию понимаю — сидишь ты в лесу дремучем, на краю болота, и тут к тебе в гости заваливается хрен пойми кто. Твои действия? Можешь промолчать, за тебя скажу! Я бы сначала ебанул бы из подручного калибра на поражение, а потом бы фамилию спросил! Сержант, прав я?

— Не поспоришь..

— А и не надо! Поэтому прими как есть- кинули тебе шутиху, чтоб ты шмалять не начал, а как в себя пришел да и как мозги на место встали — мы уже тут, разговоры разговариваем, и без кровопролития! Кстати, служба! С тебя стакан!

— С хуяли? — окрысился Величко.

— А с того, что боевой фрукт тебе под дверь не закатили! — Вытащил из разгрузки и продемонстрировал конфискованную у красноармейцев гранату Миха.

— Да не закатили бы!

— С чего уверенность такая?

— Так дружок ваш в этом блиндаже со мной был! Его бы тоже зацепило бы!

— Не зацепило бы. Мы- фаталисты!

— Фашисты?

— Глухой, что ли? Фаталисты!

— А кто это?

— А это те, кому на все похуй. С тебя стакан, деревня!

— Сержант, поверь нам. Мы не из вашего времени, но очень много знаем о нем! У нас нет цели причинять вам зло — это может аукнуться по нам самим. В будущем.

— Это каким же макаром?

— Бля… Представь себе: я правнук твоего бойца, например этого вашего самого борзого, как его? А — Горелова! Представил?

— Смутно.

— А тебе нахрен не надо подробно. А представь дальше: я сейчас возьму твой наган и ему башку прострелю.