Чаша гнева - Александр Борисович Михайловский

Херрен генерален, - сказал он, - произошло чрезвычайное. Вчера днем штаб нашего Восточного фронта был внезапно захвачен хорошо подготовленной и оснащенной воинской частью неизвестной государственной принадлежности. Причиной столь неожиданного события стали проходящие там переговоры о мире с Советской Россией. Быстро подавив сопротивление охраны штаба и тыловых частей, невежливые незнакомцы явились на переговоры и грубо поставили свой сапог на стол. Ничто другое их не интересует...

- Мы уже знаем об этом, - буркнул Гинденбург, - соответствующая телеграмма от принца Леопольда Баварского поступила к нам вчера вечером. И сам главнокомандующий, и чины его штаба, и вообще все, кто не стал оказывать сопротивления нападающим, разоружены и находятся на положении почетных пленников. Так как нынешнее командование Восточным фронтом не в состоянии исполнять свои обязанности, я лично отдал приказ начать снимать с фронта ближайшие боевые части, чтобы в течение нескольких дней восстановить положение.

- Вы полные идиоты! - воскликнул Вильгельм, и усы его встопорщились от страха и ярости. -Ваша попытка восстановить положение обернется только его ухудшением. Господин, чьи солдаты захватили крепость Брест-Литовска, чрезвычайно могущественен и обладает воистину нечеловеческими возможностями.

С этими словами он бросил на стол папку с бумагами и уже спокойнее добавил:

- Вот, почитайте, господа. Это я нашел у себя на столе в запертом на ключ кабинете, причем и адъютант, и часовые клянутся, что туда без меня никто не входил. Тут проект мирного договора между Советской Россией и Германией, личное послание нашего статс-секретаря Рихарда фон Кюльмана, а также письмо от Сергия из рода Сергиев, самовластного князя Великой Артании -того самого ужасного господина, что решил примирить нас с русскими большевиками таким оригинальным способом. И самое главное, тут рапорт генерала Гофмана, которому вместе с другими военными специалистами было позволено проинспектировать наличные военные силы Артанской армии, пока находящиеся в резерве.

- Мой кайзер, а почему вы назвали этого Сергия из рода Сергиев ужасным господином? - спросил генерал Людендорф, в то время пока Гинденбург торопливо листал бумаги в папке. - Мне лично кажется, что задействованная им при захвате Брест-Литовска пехотная бригада с одним стрелковым вооружением и без артиллерии в масштабах нынешней войны не представляет собой ничего особенного.

- Мой добрый Эрих, - вздохнул кайзер, - десантирование пехотной бригады с аппаратов, похожих на дирижабли-цеппелины, но, несомненно, ими не являющихся, это еще сущая мелочь по сравнению со всем прочим, о чем пишут статс-секретарь Кюльман и генерал Гофман. Этот господин явно не от мира сего и может ходить из одного места в другое, открывая двери как из комнаты в комнату. Прибыв в Брест-Литовск вполне обыкновенным способом на летательном аппарате, он потом в один шаг провел герра Кюльмана и герра Чернина к себе в Тридесятое царство, а оттуда так же, в один шаг, попал в прямо кабинет господина Ульянова в Петрограде...

- Все это ерунда и мистификация! - прорычал Гинденбург, отталкивая от себя папку с бумагами. - Этого не может быть, просто потому что не может быть никогда! Все эти бумаги явно написаны под принуждением и не имеют ни малейшей достоверности, а проект мирного договора и вовсе является издевательством над здравым смыслом. Германская армия никогда не пойдет на такие унизительные условия мира с самозваным большевистским правительством. Вот возьмем штурмом этот Брест-Литовск, и тогда узнаем, что там было да как. Я лично телеграфирую этому господину Сергию, что мы отвергаем его наглые притязания и объявляем лично ему войну до полной победы.

- Ну что же, Пауль, - пожал плечами кайзер, - если вы готовы взять на себя такую ответственность, то действуйте. А я пас. В конце концов, это мне пообещали при случае предъявить ваши с Эрихом отрезанные головы, а не вам мою.

- Мне кажется, Пауль, что наш кайзер нездоров головой и начал заговариваться, - вздохнул Людендорф. - Наверное, следует поместить его величество под присмотр опытных докторов, и если вдруг психическая болезнь окажется неизлечимой, подумать о том, как передать власть в Германской империи вполне вменяемому кронпринцу Вильгельму...

- Да, Эрих, - согласился Гинденбург, - так мы и сделаем. Ваше королевское величество, отправляйтесь, пожалуйста, в свои комнаты и оставайтесь там, пока мы не соберем врачебную комиссию для вашего полного медицинского обследования. Мы отказываемся подчиняться вашим приказам до тех пор, пока не получим авторитетного заключения от лучших немецких профессоров о вашей вменяемости или невменяемости.

- Не ожидал от вас, господа генералы, не ожидал... - пробормотал Вильгельм, переводя взгляд с одного персонажа на другого. - Вы еще револьверы на своего кайзера наставьте, как русские генералы наставили на своего царя Николая. Впрочем, я не буду вам противиться, делайте что хотите, только вот вся ответственность за все, что вы натворите, будет лежать на вас же самих. А сейчас прощайте, боюсь, что живыми я вас больше не увижу.

Затем кайзер развернулся и под удивленными взглядами генералов вышел прочь, шаркая ногами. Однако эта покорность судьбе обычно бойкого и даже дерзкого императора Вильгельма еще больше убедила Гинденбурга с Людендорфом в том, что у их монарха не все ладно с головой.

- Обстоятельства сгибают даже самого сильного человека4, - пробормотал Гинденбург, глядя на закрывшуюся дверь. - Никогда не думал, Эрих, что увижу нашего кайзера таким. Подумать только - он поверил в сказку, что хоть кто-то может прийти сюда, в ставку верховного командования, и отрезать нам с тобой головы. А ведь раньше он требовал от нас возвысить германскую нацию железом и кровью.

- А вдруг, Пауль, он прав, а мы с тобой ошибаемся? - задумчиво почесал переносицу Людендорф. - Ведь как-то же эти проклятые бумаги оказались на столе в запертом на ключ кабинете. Да и от обстоятельств захвата штаба Восточного фронта тоже за километр несет серой. Ты можешь себе представить высадку пехотной бригады с летательных аппаратов прямо внутрь занятой гарнизоном крепости, ведь к такой операции требуется готовиться не день и не два?

- Это заговор, мой добрый Эрих, и не более, - ответил начальник германского генерального штаба и фактический главнокомандующий всех вооруженных сил. - Россия разгромлена и практиче-

ски уничтожена большевистской революцией, осталось только пойти и забрать нашу добычу - быть может, до Днепра, может, до Волги, а может, и до Урала. И в этот победный момент вдруг кто-то вздумал пугать нашего кайзера