Записки продавца - Николай Куценко

– Ребята, а как вы смотрите на то, чтобы раскрутить вас в Москве? – начал я.

– Положительно, конечно, а у вас есть такие возможности? – с огромным интересом спросили они.

– Есть и возможности, и связи, все есть – было бы желание, – сухо ответил я, протянув свою визитку, в которой было указано, что я Региональный менеджер западной компании.

– А вы только по России или как?

– По всему! Это только для отвода глаз, а основной доход у меня с нефтяного бизнеса, – с деланым безразличием добавил я.

– Извините, мы не знали! – хором затараторили они.

– А вы знакомы с кем-нибудь, ну, из вашей верхушки? – осторожно начал один из менеджеров. – Вот бы нам поддержку получить самом на верхнем уровне, – у вас же там, в России, все через связи.

– Знаю, почти всех.

– А Путина знаете? – осторожно спросил один из них.

– Знаю. Но мы с ним сейчас не общаемся, – поругались. Сейчас я больше с Медведевым…

Менеджеры потихоньку сняли с себя туалетную бумагу, стерли красный соус и присели на диван рядом.

– В общем, я завтра улетаю и прошу вас подготовить все бумаги, которые я бы мог взять с собой, чтобы показать своим друзьям, – предложил я.

– Конечно-конечно, мы сейчас пойдем, все распечатаем! А вы тут пока с Торном, – ему с вами хорошо, сами видите. А про счет даже и не думайте, мы все оплатим, пусть подарок от нас будет, – нервно сказали они и убежали.

Мы с Торном остались одни и продолжили беседу уже вдвоем. Он понял мою задумку и, чтобы отметить ее, решил заказать бутылку хорошего шампанского. Вскоре он уже сидел на столе рядом со мной, а оставшаяся часть съемочной группы спала на диване.

В этот момент открылся лифт, и вышло мое новое начальство, – у них был самолет рано утром. Да, а на часах-то уже было около пяти. С открытыми ртами они подошли к нашему столу:

– Коля, а кто все эти люди?

Торн, лежал на моей руке, диваны были завалены спящей съемочной группой и камерами, рядом стоял маленький велосипед.

– Это…это, в общем, мои коллеги, по прошлой работе. Можно сказать – друзья, – не нашел, что еще ответить, я.

Воцарилось полное молчание. Занавес опустился.

У меня было очередное выступление в Хьюстоне по отчетности компании, и я решил написать Вячеславу в надежде с ним там встретиться. Мы не виделись уже несколько лет, и я слышал, что его быстрая карьера в азиатском регионе закончилась за один день, когда он что-то высказал какому-то из боссов, приехавшему туда с очередной ревизией. Его понизили в тот же момент, а на следующий день он уже написал заявление. Все это было для меня очень странным, так как Вячеслав был очень осторожным человеком и совершить такую оплошность, как мне казалось, не мог.

– Коля, ты всегда должен говорить так, как будто у твоего собеседника в кармане диктофон, и он тебя записывает. И после этого разговора он с ним пойдет в полицию, чтобы тебя арестовали. Ты меня понимаешь? – учил он меня.

– Понимаю, – отвечал я.

– Нет, Коля, ты не понимаешь. Чтобы ты это понял, с тобой должно что-то произойти, и уже тогда ты будешь строить свою речь аккуратно, подбирая каждое слово.

Видимо в тот день он не смог подобрать правильных слов. Удивительным было то, что за два года работы в кризис он существенно поднял регион, когда все остальные падали в крутом пике. И даже несмотря на это, его ждал такой печальный конец. В этом плане корпорации очень жестоки. Как любил говорить один мой друг: «From hero to zero», что, наверное, можно интерпретировать как «Ни от чего не зарекайся». Я давно обратил внимание на то, что долгожителями в корпорациях являются очень средние во всем люди: не звезды, но и не лодыри. Правда, вся их работа направлена главным образом на удержание своей позиции, а не на попытки освоить новые. Главное для них не бизнес, а правила, которые нельзя нарушать, чтобы не выгнали, и еще, так называемое «visibility», то есть их «видимость» перед начальством. И это, кстати, официальный термин. Историй подобных той, что случилась с Вячеславом множество, впрочем как и обратных, когда какой-нибудь бесполезный сотрудник за счет своего высокого «visibility» поднимался до самых небес, не представляя собой ровным счетом ничего. Но, впрочем, это уже совсем другая тема, в которую сейчас не хочется углубляться.

Вячеслав с радостью согласился встретится, и приехал за мной в отель. Мы нашли ближайшую кофейню и сели за столик. Он уже не был таким уверенным в себе как раньше и с первых слов пустился в философские рассуждения. В нем с трудом узнавался тот успешный манипулятор и дирижер, которого боялись и уважали на рынке. Скорее, он был похож на замученного поездками сейлза, осознавшего, что большая часть жизни уже позади, здоровье оставляет желать лучшего, а за дверью рвутся в бой молодые и алчные продавцы, конкурировать с которыми нет уже ни сил, ни желания. Я знал, что он работал в маленькой компании вице-президентом по продажам, но по сути был просто продвинутым сейлзом, у которого и подчиненных-то не было. Но по привычке он сразу наехал на меня и стал учить уму разуму.

– Коля, ты должен построить свой бизнес. Корпорации сожрут тебя и ничего не оставят. На такой работе, как у тебя, человек долго не протянет. Пока у тебя еще есть силы, создавай свой бизнес, – начал он.

– Не могу. То есть, у меня нет идей. С радостью бы построил, но видимо, уже не мыслю в таком ключе. Да и мне уже есть что терять. В общем, поздно, – ответил я.

– Тебе еще не поздно и чем дальше ты будешь расти в корпорациях, тем у тебя будет меньше шансов создать что-то свое, – настаивал он.

– Я понимаю все это, Вячеслав, только как вот все бросить и начать с нуля?

– Не знаю, но ты послушай. Я к этому пришел, и ты придешь. Только мне уже и, правда, поздно, а тебе – нет.

– Я подумаю, – успокоил его я.

Он показался мне каким-то несчастным: как будто потерял смысл жизни, как будто понял, что то, к чему он стремился, либо исчезло, либо его вообще и не было никогда.

– Коля, я уже не верю в сказки и иллюзии, – продолжил он. – Все вокруг довольно жестоко и цинично.

– Знаю, Вячеслав.

– Нет, ты еще не знаешь. Ты еще веришь в то, что все будет хорошо, и что мечты сбываются. А это все не так, Коля. И чем дальше, тем хуже. Поэтому смотри на все по другому, цени то, что имеешь сегодня. В этом весь смысл. Нет ни завтра, не вчера, живи сегодняшним днем.

Он посмотрел вслед проходящей мимо симпатичной мексиканке. Угадав его мысли, я перевел тему разговора.

– Женщины тут все какие-то страшные и посмотреть-то особо не на что.

– Да, Коля, тут этого нет. Вообще, нет, – удрученно сказал он.

– Ну, так поедемте отсюда, Вячеслав. Зачем все это? Друзей нет, женщин нет, а главное – родины нет. Поедемте домой, а?