Погибают всегда лучшие - Владимир Гурвич

– Я исхожу из фактов, которыми располагаю. А они не дают сомневаться в том, что город захвачен мафией.

– Мафия, мафия, далось всем это словечко. – Мне показалось, что направленные на меня глаза Очалова недобро сверкнули. – Вы говорите: факты. Факты действительно есть, тут вы правы. Вы даже можете использовать их в своей предвыборной агитации. Если, конечно, захотите.

– В общем, фактов у меня достаточно, но если вы снабдите меня еще одной порцией… – Внутри я весь сжался, чувствуя, что сейчас последует нечто неожиданное и неприятное.

– Мы в целом закончили проверку на заводе, где до недавнего времени работал ваш брат. И установили, как вы говорите, любопытные факты. Ваш брат фактически руководил перекачкой денег с завода в различные коммерческие структуры и банки через многочисленные малые предприятия, которые организовывал он и его сообщники.

– Это ерунда, этого не может быть.

– Есть свидетельские показания, есть вещдоки: счета, расписки в получении денег, накладные. Вам известно, что ваш брат вместе с двумя своими коллегами был учредителем фирмы «Полет».

– Да, они надеялись получить заказы, им обещали их, но затем отдали другим. Поэтому эта фирма, хотя и была образована, но так и не начала работу.

– А у нас другие сведения. Вот протокол допроса Фабера Михаила Яковлевича, того человека, с кем ваш брат учреждал фирму. Хотя до окончания следствия я не имею право вас знакомить с ним, но из уважения к вам сделаю исключение.

Кажется, фамилию Фабер я раз или два слышал от брата, они были если не друзьями, то, по крайней мере, близкими товарищами. Стараясь сохранять спокойствие и запомнить из прочитанного как можно больше, я стал читать протокол.

Если все, в чем признавался этот Фабер, было правдой, то тогда Алешка должен был быть одним из самых богатых людей в городе. Суть того, о чем говорил Фабер, была предельна проста: заказы, которые выполнялись на заводе, оформлялись как заказы, выполненные на малом предприятии. А следовательно основной финансовый поток тек не в заводскую казну, а в карман его учредителей. Естественно, деньги делились с директором, главным бухгалтером, еще несколькими ответственными лицами. Но больше всего меня потрясла сумма, она была просто фантастической. Но я слишком хорошо знал истинное положение, в котором находился брат, чтобы поверить всем этим страшным сказкам. Все, что тут было написано об Алексее, было ложью от первой буквы до последней. Но как это доказать?

Я отложил протокол допроса.

– Нам удалось, Владислав Сергеевич, не только получить признание подельника вашего брата, но, как я уже говорил, обнаружить вещественные доказательства.

– Я могу их посмотреть.

– Они будут представлены суду.

– Все, что говорит, это Фабер, ложь. Алексей ни в чем таком не замешен.

– Я понимаю, сейчас для вас эти факты очень невыгодны. Борец с коррупцией и преступностью – брат коррупционера и преступника. Да, не повезло. Так что же нам со всем этим делать?

– Не брать грех на душу, не обвинять безвинного человека, которого убили бандиты, в преступлениях, к которым он не имеет никакого отношения. О чем вам известно не хуже, чем мне.

Очалов внимательно смотрел на меня, однако какие мысли сопровождали этот его взгляд я знать не мог.

– Ваши эмоции и чувства против фактов. Вы же понимаете, на чьей стороне преимущество. Оцените зрело ситуацию.

– Это-то я и пытаюсь сделать. Вы многим рискуете. – Я подумал о том, что этого типа лучше всего бить его же оружием, брать на испуг. И коли он говорит со мной почти открытым текстом, то почему бы и мне не заговорить в том же ключе. – Подумайте о том, что будет с вами, если мэром стану я. А шансы у меня совсем неплохие. Или вы думаете, что я буду спокойно смотреть оттуда, – кивнул я на виднеющие в окне здание мэрии, – как вы тут восседаете в своем кресле и обвиняете в преступлениях ни в чем неповинных людей..

Я увидел, как тень пробежала по лицу Очалова; по-видимому, этот вариант он еще не обдумывал. Он не слишком умен, отметил я, но может быть оттого еще более опасен. Возьмет по глупости да полезет на рожон.

– Управление внутренних дел не подчиняется мэру, – торжествуя, улыбнулся он. – У нас свое начальство.

– Непосредственно не подчиняется, тут вы правы. Но хорошее хозяйство тем и отличается от плохого, что все в нем подчиняется хозяину. Уверяю вас, я добьюсь того, что мое слово в этом городе будет иметь решающее значение.

Неожиданно я увидел, как Очалов заерзал. Он явно что-то обдумывал и на этот раз я вполне мог представить не слишком оригинальное содержание потока его мыслей. Наконец он принял какое-то решение, это я определил по тому, как сжались его губы, а брови образовали одну изогнутую линию.

– Вы напрасно преуменьшаете значение этого дела для вашей предвыборной кампании, – сказал Очалов. – Не думаю, что у вас будет много шансов, когда оно раскрутится по-настоящему. А мы раскопали далеко не все, есть и другие свидетели, другие факты, которыми еще только предстоит заняться.

Невольно мои глаза нашли на его письменном столе тяжелый чернильный прибор; обычно такие дарят на юбилеи коллеги. Какой же юбилей отмечал этот негодяй? 10 лет своей подлой деятельности? Меня охватило сильное желание схватить эту чернильницу и опустить ее что есть мочи на голову ее хозяина. Кажется, Очалов почувствовал его, потому что он как-то напрягся и на всякий случай слегка отодвинулся в кресле к стене. Я же, чтобы успокоиться, стать считать до двадцати. И пока я занимался арифметикой, Очалов ни на мгновение не сводил с меня настороженного взора.

– Это все, что вы хотели мне сказать? – спросил я, окончив счет и немного успокоившись.

– У нас есть косвенные предположения, что убийство вашего брата связано с тем, что он и его компаньоны не поделили доходы.

– Вы намекаете на то, что убийцей брата мог быть этот Фабер?

– Мы не исключаем такой возможности.

Несколько мгновений я молчал, обдумывая только что полученную информацию. В том, что это полная чушь, я не сомневался ни секунды. Но придумано здорово: прокуратура не только раскрывает громкое дело, но еще отводит подозрение от мафии и бросает огромную тень на меня.

– У вас богатая фантазия, вам бы не следователем, а писателем работать, сочинять детективы. Не пробовали?

– Нет. Это все, что я намеревался вам сообщить, – официально решил Очалов закончить наш разговор.

– В таком случае, до свидание.

– До встречи, Владислав Сергеевич, – сказал он, и в его голосе зазвучала неприкрытая даже притворной вежливостью угроза.

Я вернулся домой, где меня уже нетерпеливо поджидал Романов. Выслушав мой пересказ беседы с Очаловым, он вскочил со стула и несколько раз пробежал по комнате.

– Надо немедленно отправляться, как ты сказал?

– К Фаберу.