Ушкуйники - Виталий Гладкий

– Пришел, мучитель… – прохрипел узник. – Да поразит тебя Свайкстикс![57]

– Прусские боги давно уже почили подобно смертным, колдун, – сухо ответил маршал. – Так что можешь не рассчитывать на их помощь.

Узник вдруг захохотал. Да так страшно, что даже у видавшего виды Генриха фон Плоцке мороз пробежал по коже.

– Замолчи! – громыхнул он зычно. – Иначе тебя опять поджарят на угольях как свинью!

– Но если ты не боишься моих проклятий, тогда почему держишь меня на цепи? – ехидно полюбопытствовал колдун, отсмеявшись, и нарочито громко потряс длинной цепью, тянувшейся от его лодыжки к вбитому в стену массивному крюку.

Маршал, сделав вид, что не расслышал его вопроса, бесстрастно произнес:

– Ты звал меня. Зачем?

Колдун снова рассмеялся. А потом злорадно сообщил:

– Звал, верно… Но не потому, что соскучился. Просто хотел сказать тебе, фон Плоцке, что время твое вышло! – Голос прусса зазвучал торжествующе: – Христианский бог внял просьбе литовских богов, и дни твоей жизни отныне сочтены!

Маршал невольно вздрогнул и поежился. Несмотря на крепость веры, после участия в одном из Крестовых походов он засомневался в простоте устройства этого мира.

Взять хотя бы этого колдуна-прусса. Родом он был из жреческого сословия и в плен к тевтонцам попал совершенно случайно. (Впоследствии, правда, эта «случайность» стала казаться маршалу подозрительной: пока колдун отводил тевтонцам глаза, устроив целое представление, отряд мятежных пруссов успел выйти из окружения.) Зато оказавшись в застенках тевтонской крепости, пленник стал буквально незаменимым в некоторых тайных делах Генриха фон Плоцке. Он умел предсказывать будущее, и благодаря его помощи ведомые маршалом отряды тевтонцев стали с тех пор нести потери совсем незначительные. Кроме того, бывший жрец оказался весьма ловким в приготовлении разных полезных снадобий. Во всяком случае, личные враги маршала начали отправляться на небеса один за другим. И при этом их родные и близкие считали преждевременные кончины несчастных гневом Божьим и ни в коей мере не грешили на кубок вина, выпитый третьего дня на пиру у Генриха фон Плоцке.

Наверное, колдун сознавал, что живым из подземного каземата ему уже не уйти. Но вот почему тогда он не желал принять скорую смерть от собственноручно приготовленных ядов, оставалось для маршала загадкой. Тем более уж он-то как никто другой знал, что прусский жрец храбр и стоек и отнюдь не цепляется за свою жизнь: даже под пытками не кричал, а лишь смеялся и пел какие-то непонятные дикие песни.

– Насколько я понял, ты хочешь поторговаться? – медленно, роняя слово за словом, спросил маршал и вперил холодный как лед взгляд в налитые кровью глаза узника.

– Верно. Выпустишь меня отсюда – будешь жить долго. Нет… Что ж, тогда нас скоро рассудят боги. На небесах.

– Но если там, наверху, все уже решено, то как можешь ты, ничтожный червь, воспрепятствовать высшей, божественной воле?!

– Выпусти меня – узнаешь.

– Ты лжешь! – гневно вскричал маршал.

– Лгать мне запрещает моя вера. В отличие от твоей… христианской. – По темному лицу колдуна пробежала судорога, которую можно было трактовать как угодно. – Ты лжешь даже самому себе. Я же имею право лишь промолчать, но сегодня не тот случай.

– Хорошо, я выпущу тебя на свободу, – сказал после некоторого раздумья Генрих фон Плоцке. – Говори, что я должен сделать, чтобы избежать скорой смерти?

– Поклянись, что твои слова – правда.

– Ты забываешься, варвар!

– Поклянись! Иначе на этом наш разговор закончится.

– Да как ты смеешь?! Грязное животное! – Генрих фон Плоцке выхватил из ножен меч. – Погибну я вскоре или нет – еще неизвестно, а вот ты умрешь прямо сейчас!

– Целься сюда, тевтонец… – Колдун выпрямился во весь свой немалый рост и обнажил грудь. – Целься прямо в сердце! Я все равно буду являться тебе в кошмарах. Бей, ну!

Взбешенный маршал какое-то время сверлил прусса свирепым взглядом, но затем остыл и, бросив меч в ножны, сказал почти спокойно:

– Хорошо. Клянусь святым распятием, что ты отсюда уйдешь. Достаточно?

– Когда?

– Скоро.

– Это не ответ. Я хочу уйти прямо сейчас. Твоя драгоценная жизнь, тевтонец, стоит того, поверь.

– Да, да, выпущу немедленно! Клянусь. Говори же!

– Что ж, ты поклялся… – На мгновение заросшая физиономия колдуна озарилась презрительной ухмылкой, которая, правда, тотчас исчезла, словно запутавшись в его клочковатой, давно не стриженной бороде. – Итак, спасти тебя может только Знич. Найди его!

– Что такое Знич?

– Священный огонь пруссов и литовцев.

– Где я могу его найти?

– Не о том спрашиваешь, тевтонец. Не где, а сможешь ли найти первым! Если сможешь, тогда и твоя жизнь продлится, и ваше государство будет существовать вечно. Если же нет… Что ж, тогда пруссы будут отомщены. – Колдун смотрел на маршала вызывающе.

Генрих фон Плоцке, едва сдерживая гнев, холодно произнес:

– Как и все твои собраться по ремеслу, ты выражаешься слишком туманно. Можешь говорить яснее?

– Могу. Знич находится в Кёнигсберге.

– Что?!

– Именно так, господин фон Плоцке. Вы, тевтонцы, известные воры и разбойники, вот и тащите все, что под руку попадется. Таким же путем попал в Кёнигсберг и Знич…

– Где… где он лежит?! – вскричал маршал, пропустив оскорбительный выпад колдуна мимо ушей.

– А вот это мне, увы, неведомо. Мои боги по мусорным свалкам не бродят. Ищи! Найдешь – твоя удача.

– Что он собою представляет, этот Знич?

– Огонь. Вечный огонь. Горящий без дров.

– Разве такое возможно? – удивился маршал.

– Спроси у наших богов, тевтонец, – хищно оскалился колдун. – Однако могу тебя утешить: секрета Знича не знали даже самые старые и почитаемые из прусских жрецов.

– Дьявол! – воскликнул Генрих фон Плоцке. – Все, что ты мне тут понарассказывал, – ложь! Решил меня обмануть? Не получится!

– Я уже говорил – ложь противна моей вере. Знаю лишь одно: Знич здесь, в Кёнигсберге, и он проснулся. Так сказали мне боги. Я мог бы и не говорить тебе о своих видениях, но в них присутствовал и ты, тевтонец. А цепной пес, коим я сейчас у тебя служу, – в голосе колдуна прозвучала горькая насмешка над собою, – должен охранять своего хозяина… Пусть даже такого жестокого, как ты. Выпусти меня отсюда, тевтонец, ты обещал! Я уйду в леса, и ты никогда больше не услышишь обо мне!..

– Пока я не найду этот ваш проклятый Знич, ты будешь оставаться здесь! – отрезал маршал.