Мы правим ночью - Клэр Элиза Бартлетт

– Я хотела сделать что-то вроде удлинителя, чтобы увеличить радиус действия искр. Тогда штурманы могли бы открывать огонь с большего расстояния, но… Это еще что такое?

Взгляд Магдалены был устремлен куда-то за забор из колючей проволоки. За базой тянулись сельхозугодья Интелгарда, а за ними от самых Каравельских гор, забирая сначала на юго-восток, простиралась к северному краю света темная равнина. Далеко на западе горела звезда.

«Нет, это не звезда», – поняла вдруг Ревна.

Она была слишком яркой и казалась слишком близкой.

И слишком… желтой. А потом она исчезла.

Девушки полка попрыгали со своих аэропланов. Магдалена спустилась на землю и протянула Ревне руки, но та проигнорировала ее жест и осторожно слезла вниз сама. Они побежали к ограде.

Там, где горы переходили в холмы, сверкали все новые и новые вспышки света. Полыхнул тонкий язык пламени.

– Что это? – прошептала застывшая рядом с ней Елена.

– Там идет бой, – сказала Линне с другого края ограды.

Она прижималась лицом к сетке, будто хотела через нее просочиться.

– Неужели они на нас нападут? – произнесла Ревна, думая о Таммине и надеясь, что никто не услышит, как у нее дрогнул голос.

К этому они еще не были готовы. Пока ей даже не выпал шанс посидеть в кабине пилота.

– Сомневаюсь. Их цель – город Тройя, – сказала Тамара у них за спиной.

Она тоже подошла к ограде и сложила на животе руки. Вновь брызнуло яркое пламя.

– Это истребитель Эльды.

Повисла гнетущая, густая тишина. Ревна силилась разглядеть истребитель – черное пятно на черном фоне. Но с того места, где они стояли, летательный аппарат не было видно, зато ярко полыхал изрыгаемый им огонь.

– Это все аэропланы Эльды? – наконец спросила дрожащим голосом Катя.

Тамара ответила не сразу. А когда заговорила, ее голос был полон горя.

– Нет. Каждый взрыв – это один из наших ночных истребителей с авиабазы Терешкогард.

Наших. Пока они смотрели, сгорело еще несколько аэропланов, еще несколько потоков огня обрушилось с неба на землю. Несколько долгих минут они стояли и наблюдали. Когда же Тамара заговорила вновь, ее голос будто отразился эхом от гулкой тишины.

– Один Дракон может переломить ход сражения не в нашу пользу, – сказала она. – Один-единственный. Наши ночные истребители метки и точны, но их слишком мало. При каждом появлении Дракона перед нашими пилотами встает выбор: удрать, чтобы спасти себя и боевую технику, или же умереть, дав войскам шанс на победу. Именно Драконы сровняли с землей форпост Гореву и предали огню Береховский лес. Если мы не найдем способ их остановить, они выиграют для эльдов эту войну. Исаак считает, что ключом к нашей победе станут Стрекозы.

«Как это?» – подумала Ревна. Но Тамара умолкла, и никто из девушек не посмел ничего спросить.

Эльды без конца талдычили о своих богах, хотя на самом деле явились, чтобы отобрать рудники и поля и сжечь все остальное. Плевать они хотели на священные места Ридды и других государств Союза.

Они пришли не ради Божественных территорий, а чтобы отобрать фермерские земли и родину. И целью была не защита, а разрушение.

Потому-то Союз и прибег к помощи таких, как Ревна, рядовых граждан, к тому же женщин, хотя раньше даже мысли не допускал, что они на что-то годны. Пави из Кикурана, Ася из ледяных степей. Все они называли Союз своим домом. Это война не со скаровцами или с негодяями, решившими обратить против нее собственный аэроплан. И война не за то, чтобы купить маме с Лайфой место в настоящем бомбоубежище. В этой войне Ревна принадлежала небу, где у нее был шанс побороться за то, чтобы ни одна семья больше не страдала. Пусть даже ее собственная семья страдала по вине Союза.

Тамара считала, что Ревна способна переломить ход войны. Точно так же думал и Верховный главнокомандующий Союза. И она обязана была это сделать, хотя бы ради того, чтобы остановить этот огненный танец вдали, сжигавший танцоров одного за другим.

Они наблюдали за боем около получаса. А когда он закончился, Ревна ощутила, что у нее так затекло все тело, что ей едва не пришлось схватиться за плечо Магдалены. Но она все равно не смогла бы оторвать взгляда. С войной она столкнулась во второй раз, но сегодня ее мысли не были поглощены желанием выжить. Теперь она желала только одного – понять, как свалить Дракона.

Горизонт больше не озарялся вспышками. Тамара немного постояла, упершись руками в бока, а потом заговорила звонким, сильным голосом.

– Наши Стрекозы легче и проворнее Драконов, – сказала она, – и им будет трудно за нами угнаться. Вот о чем говорят генералы и тактики войны в Мистелгарде. Я не знаю, так это или нет. Но каждый день, пока мы не летаем, сила врага растет.

В бледном свете луны на ее лице поблескивали слезы.

– Парни с этой базы опять скажут вам, что вы им не нравитесь, что от вас не будет никакой пользы. Но что бы они ни говорили, это не имеет значения. Пока происходят вот такие вещи, – она махнула рукой в сторону ограды, – мы им нужны. Им нужен каждый боец, какого только можно поставить под ружье.

Налетел ветер, принес с собой запах пепла и подхватил ее слова. Тамара отвернулась и будто ссутулилась.

– Идите спать, девушки, – сказала она, – увидимся утром. Не падайте духом.

Следующее утро прошло без единой жалобы. Стоявшие перед ними задачи они теперь выполняли не с оптимизмом, но с мрачной решимостью. Тренировались, снова тренировались, спали и тренировались вновь. И у них стало получаться.

Каждое утро Линне просыпалась, чувствуя безысходность. С чувством безысходности вставала, съедала завтрак и занималась. Пока ее не поймали, она слишком уставала, слишком перенапрягалась, слишком старалась выдать себя за мужчину или выжить в бою, и ей некогда было поддаваться эмоциям. Однако бесконечную череду подготовки, боев и зализывания ран сменили просто занятия. И занятия эти носили общий характер. Зима официально назначила ее командовать остальными, и от этого ее положение только ухудшилось.

Мстительно добралась до своего пика осень, принеся с собой бесконечные ветра и дожди со снегом. Последний набор рекрутов-мужчин в тот день отправили на фронт, их сменили другие. Ребят-новобранцев привезли с фронта, чтобы быстро подготовить их к работе с Узором и искрами и вскоре опять бросить на передовую. До прибытия аэропланов в полку Гесовца постоянно происходила ротация. И каждый раз очередные новобранцы приносили с собой все новые проблемы.

Для учебных стрельб Зима отвела полигон. Вместо того чтобы тратить боеприпасы на стрельбу по чучелам, Линне предпочла бы сотканный из искр клинок генерала Церлина, но ей следовало быть примером для других. Да и потом, ей все равно нужно было отрабатывать холодные искры, которые у нее неизменно выходили яростными и жаркими. Жаркие искры могли поддерживать в рабочем состоянии двигатель; если хватало температуры, могли зажечь огонь, однако порой солдатам, наоборот, требовалось его погасить или ударить морозом, а для этого нужны были холодные искры.