Голая экономика. Разоблачение унылой науки - Чарльз Уилан

На наше счастье, одна из важнейших ролей государства в условиях рыночной экономики касается решения проблем экстерналий – в тех случаях, когда отдельные люди или компании в частном порядке занимаются тем, что приводит к более масштабным и широким социальным последствиям. Я уже говорил в главе 1, что все рыночные сделки представляют собой добровольный обмен, повышающий благосостояние всех участвующих в них сторон. Это, безусловно, так, но обратите особое внимание на слово «участвующих», которое обеспечивает нам некоторое пространство для маневра. К сожалению, далеко не все, на ком тем или иным образом скажутся последствия рыночной сделки, имеют возможность обсуждать ее вместе с теми, кто ее заключает. Например, мой бывший сосед по имени Стюарт, живший от меня через стенку, был буквально одержим игрой на барабане бонго. Я уверен, что и он, и владелец местного магазина музыкальных инструментов, были чрезвычайно счастливы, когда Стюарт купил новый набор барабанов. Тем более, что, судя по грохоту, который он производил, скорее всего, сосед приобрел еще и мощный усилитель. Но мне эта сделка особого счастья не принесла.

Экстерналии лежат в основе самых разных политических проблем, от совсем банальных до тех, которые в буквальном смысле угрожают нашей планете.

• Economist однажды сварливо предложил сажать семьи, путешествующие на самолете с маленькими детьми, в задней части салона, чтобы остальные пассажиры могли насладиться перелетом в «зоне, свободной от детей». В редакционной статье журнала говорилось: «Дети, так же как сигареты или мобильные телефоны, оказывают негативный внешний эффект (экстерналии) на людей, сидящих рядом с ними. Каждый, кому пришлось перенести двенадцатичасовой перелет в непосредственной близости от плачущего младенца или скучающего малыша, который постоянно пинает сзади его сиденье, согласится с этим утверждением с такой же готовностью, с какой он придушил бы противного мальчишку. Это наглядный пример ситуации, в которой рынок потерпел фиаско: родители не несут полных издержек (совсем маленькие дети вообще летают бесплатно) и, следовательно, с удовольствием берут своих шумных сорванцов в путешествия. И где же, скажите, эта пресловутая “невидимая рука” рынка, когда она так нужна, чтобы навести порядок?»[51].

• Использование мобильных телефонов строго контролируется как в общественных местах, таких как рестораны и пригородные поезда, где неправильное поведение просто сильно раздражает, так и среди водителей транспортных средств, где использование мобильников влечет за собой увеличение числа дорожных аварий. Вторым по степени опасности считается набор текстовых сообщений во время вождения.

• Мэр Чикаго Ричард Дэйли пытался ввести налог в размере одного цента на каждые два доллара продуктов питания, купленных на вынос, на том основании, что такой «мусорный налог» хотя бы отчасти возместит городу расходы на уборку мусора, значительную часть которого составляют выброшенные контейнеры из-под блюд ресторанов быстрого обслуживания. Экономическая логика мэра была ясна – мусор представляет собой классический пример экстерналий, – но судья признал это постановление неконституционным, назвав его «расплывчатым и недостаточно унифицированым» на том основании, что оно не определяет, о каких именно видах контейнеров фастфуда идет речь. А сегодня на федеральном уровне дискутируется налог на вредный фастфуд (называемый «налогом на газировку»), призванный решить проблему другой экстерналии, связанной с питанием, – ожирением. Расходы на здравоохранение, направленные на борьбу с этим недугом, в настоящее время примерно совпадают с расходами на борьбу с курением. Иными словами, общество берет на себя оплату хотя бы некоторых из этих счетов посредством государственных программ в области здравоохранения и больших страховых платежей, что дает мне повод хоть немного беспокоиться о том, ели вы на обед неполезный гамбургер или нет.

• Глобальное потепление представляет собой одну из самых больших и сложных проблем международного уровня в значительной степени потому, что компании, выбрасывающие в атмосферу большие объемы газов, создающих парниковый эффект, оплачивают лишь малую толику издержек, сопряженных с этими выбросами. Действительно, даже страны, в которых расположены подобные предприятия, не несут в полной мере издержек, связанных с загрязнением окружающей среды. Сталелитейный завод в Пенсильвании выбрасывает в атмосферу CO2, что однажды может вызвать наводнение в Бангладеш. А кислотные дожди, следствие выбросов американских предприятий, уже сегодня уничтожают леса в Канаде. И все сказанное касается самых разных предприятий по всему миру. Любое решение проблемы глобального потепления неизбежно предполагает повышение издержек, связанных с выбросами газов, ведущих к парниковому эффекту, и данная мера непременно должна относиться абсолютно ко всем, кто загрязняет нашу планету. А это, согласитесь, задача не из легких.

Стоит отметить, что экстерналии могут быть и положительными: в некоторых случаях поведение человека оказывает позитивное влияние на общество, которое ему этого полностью не компенсирует. Например, когда-то окно моего рабочего кабинета выходило на возвышающиеся на противоположном берегу реки Чикаго Ригли-Билдинг и Трибьюн-Тауэр, два прекраснейших здания в городе, который славится своей архитектурой. В ясный день вид горизонта, и в особенности этих двух зданий, пробуждал во мне мощный прилив вдохновения. Однако я, проработав в этом кабинете пять лет, не заплатил ни гроша за удовольствие, хотя буквально ежедневно получал его от вида шедевров архитектуры. Я не посылал чек компании Tribune, которой принадлежит Трибьюн-Тауэр, каждый раз, когда выглядывал в окно. Приведу еще один пример. В рамках экономического развития компания может активно инвестировать средства в заброшенный городской район и тем самым привлечь туда другие виды инвестиций. Однако ей не компенсируют вклад в то, что может послужить триггером для оживления экономики; именно поэтому местные органы власти часто предлагают субсидии для таких инвестиций.

Некоторые виды деятельности порождают как позитивные, так и негативные экстерналии. Сигареты убивают курильщиков – это давно всем известно. Взрослые люди сами решают, курить им или не курить. Но сигаретный дым вредит и тем, кто оказался рядом с курящим, и по этой причине в большинстве офисных зданий сегодня курение считается чуть ли не таким же неприемлемым, как беготня по коридорам голышом. При этом все пятьдесят штатов США предъявили табачной промышленности иски на основании того, что медицинское обслуживание курильщиков требует дополнительных расходов, которые приходится нести местным властям, – и со временем получили немалые компенсации. Иными словами, налоги, которые я плачу, отчасти идут на то, чтобы оплатить удаление легкого у какого-нибудь заядлого курильщика. (Частные страховые компании с этой проблемой не сталкиваются: они взимают с курящих клиентов, страхующих жизнь, дополнительную плату в виде более высоких страховых премий.)

В то же время курильщики приносят всем остальным людям выгоду: они умирают молодыми. По данным Американской ассоциации пульмонологов, среднестатистический курильщик умирает на семь лет раньше, чем среднестатистический некурящий человек. Следовательно, курящие платят в фонд социального страхования и в частные пенсионные фонды в течение всей своей трудовой жизни, но не задерживаются на этом свете достаточно долго, чтобы воспользоваться накопленными средствами. Некурящие же, напротив, в среднем получают назад несколько больше относительно того, что они заплатили раньше. Добрые ребята из Philip Morris даже подсчитали, какие выгоды мы благодаря этому получаем. В 2001 году они выпустили доклад о Чешской Республике (как раз в то время, когда парламент страны рассматривал вопрос о повышении налогов на сигареты), который показал, что преждевременная смертность от курения экономит Чехии примерно 28 миллионов долларов в год, идущих на выплату пенсий и содержание домов престарелых. Чистая выгода, которую курение приносит государству и которая определяется суммой налогов на табак за вычетом расходов на здравоохранение, составила, по подсчетам Philip Morris, 148 миллионов долларов[52].