Любовь без обмана - Мередит Дьюран

— Напомните, прошу вас.

Раньше она не замечала в нем этой неприятной черты. Минна почувствовала раздражение, осознав, насколько неправильно оценивала его. Даже будь она на самом деле глупышкой, которую изображала из себя, она не заслужила подсобного отношения к себе. Даже если отбросить его слабую логику о непрошеной услуге, она спасла ему жизнь, поэтому Фин просто обязан относиться к ней с уважением.

Ах, она совсем забыла о его новом положении в обществе! Людей в его положении не учат проявлять уважение. Они требуют его только от других.

— Очень хорошо. — Забудем о пустоголовой кокетке; иначе он и дальше будет унижать ее, считая, что у него есть на то причина. Она тоже наклонилась вперед, так близко к нему, что их губы почти соприкоснулись. От него пахло… чистотой. Она вдохнула. Да, он пользуется лавровишневым мылом. От него исходил жар. Запах ослабил ее раздражение; можно почти наслаждаться его теплом, как будто сидишь у огня.

Фин перевел взгляд на ее губы.

— О, я это помню, — пробормотал он. — Не нужно напоминаний.

Минна удивленно рассмеялась. Он намекал на поцелуй, и она развеселилась: как абсурдно, что его равнодушие задело ее за живое! Кое-что в мужчине, некоторое свойственное ему качество, которое ей хотелось бы вырезать скальпелем, разрушило ее лучшие чувства.

— Да, — сказала Минна, — это было ужасно, правда? Теперь я сделала бы это гораздо лучше — если бы мне этого хотелось.

Губы его искривились.

— Приятно видеть, что вы не хотите похвастаться, мисс Мастерс.

— Ах, речь идет не о хвастовстве! — сказала она. — Это правда.

Он изогнул бровь. Он быстро соображает.

— Тогда в любом случае сделайте это. Вам нужно поучиться этой игре.

До чего он самодовольный. Ей следовало бы сразу догадаться, что у него есть титул. Он полностью соответствовал описанию, которое ее мать дала породистому англичанину. Но он должен знать — она не какая-нибудь бесхарактерная лондонская девчонка.

Минна поднесла руку ко рту и прикусила средний палец. Он этого не ожидал, это немедленно привлекло его внимание. Она сунула палец в рот, пососала, щеки у него покраснели. Не такой уж он непоколебимый.

Она вынула палец изо рта, причмокнув.

— Я не целую мужчин, которых, возможно, не знаю. — Она прижала влажный палец к его губам, чувствуя, как он удивленно вздохнул. У него большой красивый рот, отчетливая ложбинка над верхней губой, которая придает губе выразительность. Его нижняя губа кажется немного припухшей. Минна нежно провела по ней пальцем, борясь с искушением двинуться ниже, погладить ямочку в его подбородке.

— Но возможно, мы узнаем друг друга лучше, — пробормотала она.

Монро учащенно дышал. Откинувшись назад, он устремил взгляд в пространство. Вот таким он ей нравился больше, взъерошенный, растерянный, самодовольный, нетщеславный.

Фин вздохнул, не спуская с нее глаз, облизнул губы и спокойно произнес:

— На вкус вы не глупы, мисс Мастерс.

Сердце у нее подпрыгнуло.

— Я не воспринимаю это как комплимент.

— Я и не собирался хвалить вас. Во всяком случае, на вкус вы хитрая. Мне следует предупредить вас, — задумчиво проговорил он, обхватив подбородок своей широкой ладонью и проводя большим пальцем по губе так, как это делала она. При виде того, как он касается себя сам, у нее внизу живота что-то зашевелилось. О да, предупреждение нужное, правильно.

Опустив руку, он слабо улыбнулся, как бы заметив ее реакцию, которую она пыталась скрыть.

— Я очень реагирую на манипуляции, — пробормотал он. — Понятия не имею, что вы тут затеваете. Но вам следует знать, что с некоторых пор я решил не допускать вмешательства в свою личную жизнь.

— Сказочная роскошь для вас. — Не потребовалось никакого усилия, чтобы эти слова прозвучали грустно. — Что до меня, то я была бы рада иметь возможность принять такое решение.

Фин нахмурился и выглянул в окно.

— Да, — сказал он. — Это привилегия.

Его слова подбодрили Минну. Неужели он испытывает немного жалости к ней?

— А я терпеть не могу, когда меня удерживают против моей воли. Но я перенесу это, если вернется моя мать.

— Хорошо. — Он все еще не смотрел на нее, барабаня пальцами по колену. — Вы можете сказать Ридленду, что я попытался выведать у вас секрет. Что касается остального, вам с ним придется достичь компромисса.

— Что? — Карета замедлила ход. Минна посмотрела в окно, и желудок у нее сжался. Она узнала этот темный, неприветливый дом. Он снова привез ее к Ридленду. — Подождите!

Он уже собирался открыть дверцу кареты и выйти. Минна схватила его за запястье:

— Вы не можете оставить меня здесь.

— Почему же? Вы дали мне понять, что сама мысль о том, чтобы остаться со мной, отвратительна вам.

— Потому что… — Неужели она действительно готова выдать предателя прямо сейчас? Что помешает ему швырнуть ее обратно к Ридленду, после того как он получит информацию, которую ему поручили добыть? Кто гарантирует ей безопасность после того, как она выдаст тайну?

Она должна попытаться.

— Восход, — сказала Минна. — Это обещание вы нарушили. Потому что они тогда не пришли. — Она отпустила его, откинулась назад. — В течение двух дней они не приходили. — Как спокойно она говорит! Но слова ведь ничего не значат, пока не позволишь другому почувствовать их связь с тем содержанием, которое они выражают. Слыша, как спокойно она говорит, Минна и чувствовала себя спокойно.

В Гонконге напряженный взгляд его темных глаз довел ее до безумия. Минна решила, что Фин увлечен ею. Теперь она так не думала и сдерживала себя.

— Нет, — сказал он, пристально глядя на нее. — Я сказал вам, что полагаю, будто они придут за Коллинзом на рассвете. Но никаких гарантий не давал.

— Прекрасно. Признаюсь, эти детали ускользнули от меня. Потерялись в том, что последовало дальше.

Он снова отвел глаза. Молчание затянулось. Его нежелание задать естественный вопрос нервировало ее. При одной мысли об ответе на этот вопрос ей становилось дурно. Но молчание действовало на нее еще хуже: оно подчеркивало его твердое намерение оставаться в стороне, вернуть ее Ридленду и покончить с ней. Неужели ему даже не любопытно, что произошло? Ведь она спасла ему жизнь!

— Что связывает вас с Ридлендом?

Вопрос смутил Минну.

— Что вы имеете в виду? Между нами ничего нет.

— Почему же вы не хотите остановиться у него? Дверца кареты распахнулась, и слуга поднял лампу, чтобы посветить груму, который опускал лесенку. Она подумала об обтянутых бархатом комнатах там наверху, ждущих ее, и о крыше, которая будет пустой, когда она раздвинет портьеры. Большим пальцем она нервно провела по кончикам ногтей.