Тёмный мир слезам не верит, или Мама в бегах - Мила Любимая

порталам с наглым кошаком носиться, да ещё и с моими детьми в пузе, мм?

— А ты что, глухой? — Василиса безразлично пожала плечами и тут же отстранилась, словно торопилась выскользнуть из моих объятий. — Повторяю для особо одаренных – ты им не отец. Дошло? А теперь отпусти, тошнит от тебя.

Девушка всё-таки вырывается из моих рук и спускается вниз по лестнице. Что за бред? Как это не отец? Невозможно! Просто не может быть! Она ведь шутит, да? Я и в страшном сне такого вообразить не мог, чтобы моя Вася и была беременна от другого …

Я настигаю Василису только на первом этаже. Она уместилась в кресле-качалке под огромным деревом и задумчиво листала какую-то старую книгу. Серьезно? Она читать собралась? Сейчас?

— Малышка, давай спокойно поговорим. Что происходит?

— Что происходит? — она подняла глаза и одним своим взглядом душу наизнанку вывернула, да так и оставила. — Память вернулась, Люциан. Было весело, ля-ля-тополя, но мне надоело притворяться влюбленной в тебя наивной дурочкой. Поиграли и хватит, милый. Ты же не поверил, что это всё было всерьёз … или да?

Василиса отпихивает меня в сторону, поднимается на ноги и смотрит сверху вниз, словно я последнее ничтожество в этом мире, и минуты её драгоценного времени не стою. Да о чём речь вообще? Какого тут происходит?

— Боже, это невероятно прекрасно! — смеётся жена и от радости даже голову назад запрокидывает. — Больше не нужно играть роль ведьмы, бесконечно очарованной тобой! Невыносимая мука!

Я смотрю на любимую женщину и банально не узнаю её. Где моя Василиса? Та, что смущенно улыбается в ответ, смотрит блестящими от счастья глазами, краснеет от каждого моего взгляда, словно в первый раз?

Обхватываю руками маленькое личико, прижимаюсь губами к самым желанным, сладким устам на свете и впиваюсь в них поцелуем. Ты мне нужна, только это имеет значение …

Но в ответ я получаю лишь утроенную дозу ненависти и полнейшего отвращения, она отталкивает меня и прожигает пламенным, полным бесконечной злобы и ярости взглядом. Она пустая – холодная, ледяная, безжалостная. Куда делись все чувства, нежность и тепло? Куда?! Это не могло быть всего лишь искусной маской!

Но каждая сказанная ею фраза теперь обретает свой смысл – Вася меня не любила … никогда не любила, а самое главное, ещё нерожденные малыши, которых я уже успел полюбить всем своим сердцем – чужие … не мои …

— Значит, притворялась? — хрипло, надсадно выдавил я, почти ничего не соображая. — Всё время?

— Всё время, — с довольной улыбкой подтвердила эта бессердечная стерва. Бросила к своим ногам, будто ненужный мусор, отряхнулась и дальше пошла. — Ещё вопросы?

Как пьяный, я вылетаю на улицу, судорожно хватаю ртом воздух, но не могу им надышаться. Словно задыхаюсь … от каждого движения той, которую люблю больше всего на свете. От каждого жестокого слова, бьющего на поражение. От пугающего осознания страшной, беспощадной правды.

Я до сих пор вижу перед собой её лицо – уверенное, решительное, без тени улыбки, а в любимых глазах – одно сплошное ледяное концентрированное равнодушие. Одним только взглядом вбивала в сердце тупые иглы, вонзая их всё глубже и глубже, чтобы добить меня наверняка. А я и так был уже мёртвый – в бесполезном, бессмысленном мире, где со мной больше нет Василисы …

Вот она заливисто смеется и уничтожает нашу любовь так просто, по щелчку пальцев. Хладнокровно разрушила всё самое светлое и хорошее, самое лучшее, что было в моей жизни. Растоптала, разорвала душу в клочья и отвернулась от нас!

«Ты им не отец …»

И эта фраза огненной, пронзительной болью пульсирует в моей голове. Не помнил, как добрался до дома, опрокинул в себя бутылку неизвестного пойла без разбора, оказался в постели и забылся коротким, беспокойным сном и где это вообще произошло. Но лучше так, чем думать о ней.

Лучше так …

Я очутился, словно в каком-то астрале, заново переживая события недавнего прошлого. Того, где не отрываюсь от красивой молодой женщины, что с первого взгляда выглядит точь-в-точь, как моя любимая девочка, но на самом деле она лишь её дешевая копия, неудавшаяся реплика. И вроде бы те же прекрасные голубые глаза, родные черты лица, смущенная, почти робкая улыбка … но только это не моя Василиса, а её двойник – Дальгия Зороастр.

— Как же не твоя? — томным голоском щебечет девушка. — Вся твоя – целиком и полностью! Любимый, иди же ко мне!

— Хватит! Давай ты закончишь этот спектакль, пока я не вышел из себя.

— Люциан! — Дальгия сексуально прикусывает нижнюю губу и закидывает ногу на ногу, демонстрируя шикарное тело. Коротенький шелковый халатик неприлично распахнулся, но её оно мало волновало, как и всегда. Сквозь тонкое кружево бесстыдного нижнего белья просвечивала округлая грудь, а я только безразлично смотрел в прекрасные, но такие ненастоящие яркие голубые глаза. Потому, что для меня не было никого важнее Василисы. — Так соскучилась по тебе, не отталкивай меня. Это же я, твоя …

— Замолчи! Что ты с ней сделала?

— С кем, мм? — она непонимающе смотрит на меня и будто бы невинно хлопает ресницами. — Милый, я уже боюсь … о, котик! Иди сюда, мой хороший!

Чамер грациозно двинулся в сторону кровати, на которой расположилась Дальгия. Прыгает на колени к девушке, ластится к ней и радостно мурлыкает. А потом неожиданно впивается в руку зубами, шипит разъярённой змеей и царапает её везде, где только может дотянуться.

— Подделка! — со всей дури орёт фамильяр, перекрикивая даже истеричный визг моей бывшей. — Где моя хозяйка?! Живо отвечай, крылатая бестия!

— А нет больше вашей драгоценной Васи! — мигом меняется девушка в лице и силой своей магии отталкивает кота и швыряет его на пол. — Нет!

— Дальгия, — усмехнулся я и грубо схватил девушку под локоть. Одновременно перекрыл всю энергию, чтобы рыпаться не смела. — Я жду объяснений.

— Каких это? — она капризно надула губки. — Люц, ну прости, малодушно воспользовалась ситуацией, хотела вернуться к тебе, дурой была. А тут случай удобный подвернулся, попаданка твоя всё равно к жениху укатила. Бросила тебя!

— Нет! — коротко отрезал я и упал на ближайшую горизонтальную поверхность. — Василиса бы никогда так не поступила.

— Дело твоё, но я могу доказать. Как она крутила тобой, а