Мятежный «Сторожевой». Последний парад капитана 3-го ранга Саблина - Владимир Шигин

О трудностях Саблина с политинформацией вообще читать смешно, ведь это азы работы офицера-воспитателя. Для тех, кто далек от флота, поясню, что время политинформации (у нас на Балтике она проводилась по средам) определено в суточном плане и личный состав собирался на нее по команде дежурного по кораблю. После этого замполиту следовало лишь прийти в помещение, где собрались люди, посмотреть, все ли свободные от вахты на месте, проверить наличие политической карты мира и указки, а затем или выступить самому, или предоставить слово офицеру, который к этой политинформации готовился. Не открою Америки, если скажу, что если политинформации читались интересно, то матросы сами всегда старались на них попасть. Кому же не хочется узнать, что творится в мире, если об этом рассказывают со знанием дела, да еще и с юмором. Но на «Сторожевом», увы, все было совершенно иначе.

Впрочем, задумаемся, а зачем вообще нужно было Саблину заниматься плановыми политзанятиями, на которых учили верности присяге и Родине, ведь планы у него были совершенно иными? Да и на корабль, по его собственному признанию, Саблин пришел вовсе не для того, чтобы поднимать уровень боевой и политической подготовки, а для того, чтобы готовить людей к измене Родины и свержению законной власти. Зачем же ему надо было их учить обратному?

Подводя итог состоянию политического воспитания на «Сторожевом», можно смело утверждать, что Саблин ею не занимался вполне осознанно, стремясь, наоборот, вызвать у подчиненных негативное отношение как к самой системе политучебы, так и к темам, которые в ходе нее изучались. Так он исподволь начинал работу по идеологическому разложению экипажа корабля. Но следствие обмануть ему не удалось.

Большую опасность для планов Саблина представляли партийная и комсомольская организации корабля. В случае их сплоченности и боевитости мятежный замполит был бы обречен на поражение. Вспомним здесь недовольство замполита по итогам выборов нового секретаря парторганизации и его заместителя, которым Саблин не доверял. Поэтому с партячейкой и комитетом комсомола Саблин расправлялся по отдельному плану. И вновь предоставим слово ему самому.

Относительно комсомола Саблин сообщает: «Много недостатков имелось у меня в работе партийной и комсомольской организаций. В комсомольской работе я, как только пришел на корабль, столкнулся с откровенным формализмом и трудностями: секретарь комитета комсомола Бабаченко отличался ленью и недисциплинированностью, комсомольская работа была запущена, документы не оформлялись за многие месяцы. Когда я сказал об этом заместителю командира дивизии по политической части капитану 2-го ранга Попову (на самом деле Попов был заместителем командира 128-й бригады по политчасти. — В.Ш.), тот собрал всех секретарей комсомольских организаций в кают-компании корабля и заставил их оформить планы задним числом. Я не воспротивился этому, посчитав, что мне неудобно начинать работу с возмущения имевшимися порядками. Впоследствии я сталкивался с подобными фактами в комсомольских организациях боевых частей. Политотдел интересовался в комсомольской работе формальной стороной — есть ли план работы, как он оформлен и написаны ли протоколы комсомольских собраний. При этом проверяющие из политотдела интересовались не сутью изложенных в протоколах выступлений, а наличием в планах определенных мероприятий...

Как раз второе взыскание я получил, когда проверяющий установил плохое состояние документации в комсомольской организации БЧ-2 и других организациях. Я не снимаю с себя ответственности за неудовлетворительное состояние комсомола и могу объяснить это только своей большой занятостью, тем, что больше, чем нужно было, доверял комсомольским секретарям, пытаясь приучить их к самостоятельности. Многие комсомольские собрания отличались малой активностью, чувствовалось, что секретари плохо готовились. Я указывал на это секретарям комсомольских организаций, а спустя некоторое время замечал то же самое. Я пытался расшевелить комсомольскую активность, но часто наталкивался на равнодушие и безразличие офицеров и комсомольского актива. Иногда я чувствовал, что стучусь, как говорится, в закрытую дверь. Из политотдела ни разу никто не приходил на корабль, не изъявил желания побеседовать с комсомольцами, расспросить у них о службе и быте».

Прервем итог этим откровениям Саблина и попробуем проанализировать, о чем же он нам сейчас поведал. А поведал он о том, что за время своего пребывания на корабле он ни много ни мало, а фактически уничтожил комсомольскую организацию. Читаешь саблинскую исповедь и поражаешься, что он и в этом случае опять вроде как сторонний наблюдатель. Увидел, что у него не оформлены отчетные бумаги, вместо того, чтобы решить эту простую проблему — провести занятие с комсомольским активом и научить их работать с документами, Саблин бежит к заместителю командира бригады. И тот (а то у замкомбрига нет своих дел!) спешит на «Сторожевой», собирает актив и лично учит их, как надо работать с документами. При этом Саблин не только ему не помогает, а еще и возмущается, горя желанием устроить скандал. Зная планы Саблина относительно уничтожения корабельного комсомола, совершенно понятно, почему он так воспротивился работе капитана 2-го ранга Попова со своим комсомольским активом.

Сетования на то, что офицеры политического отдела проверяют бумаги комсомольцев и указывают им на ошибки, также бесит Саблина. Но при чем здесь формализм? Да кто тебе мешает работать с матросами-комсомольцами, кто мешает увлечь их интересными делами? Но ничего этого Саблину не надо. Вспомним, как ярко будет он выступать перед офицерами, мичманами и матросами в начале мятежа! Значит, все же умел общаться с людьми, когда это было надо ему лично! Почему же так не работал раньше? Да потому, что это было ему не надо!

Смешно читать, что с корабельной молодежью Саблин не работал, так как был слишком занят и желал приучить своих секретарей самостоятельности — это классическая «отмазка» всех начальственных бездельников.

Откровенно врет Саблин и о том, что ему в работе с комсомолом никто не помогал. Уж если сам заместитель командира бригады лично учит его матросов заполнять дневнички комсгруппорга, куда уж дальше! Ну а саблинские сетования: ...я не воспротивился... я сталкивался... я пытался... я чувствовал, что стучусь в закрытую дверь... Детский сад, а не капитан 3-го ранга! Да не надо никуда стучаться и пытаться что-то чувствовать, надо просто по-мужски открыть эту самую дверь и навести за ней настоящий флотский порядок, вот и вся наука!

Ну а как обстоят дела с партийной организацией «Сторожевого», до какого состояния успел развалить Саблин ее? Бывший замполит «Сторожевого» рассказывает: «Партийная работа была поставлена на БПК несколько лучше комсомольской. Регулярно проводились собрания. Хотя активность была слабой. Немалая заслуга в этом секретаря партийной организации Фирсова. На собрании мы обсуждали вопросы организации комсомольской работы. Казалось, делали все, что нужно, но почему-то комсомольская работа не стала лучше, понять не могу! Социалистическое соревнование на БПК было пронизано формализмом, граничащим с очковтирательством... Это в свою очередь вызывало скептицизм, недовольство и личного состава и негативное отношение к самой идее социалистического соревнования».