Женщины и мужчины? Или мужчины и женщины? - Эндерс Кей

с крутого берега вниз головой. Не поймёте, не разберётесь, наглупите, запутаетесь в заблуждениях. Но и не пугайтесь, заглядывая за горизонт консервативных школьных программ. Жизнь многообразнее ЛЮБОЙ схемы. И у каждого – своя. Со своими правами, интересами и прегрешениями.

Если бы СОЗДАТЕЛЬ хотел, он бы унял однополую греховность на корню. Но, изгоняя Адама и Еву из Рая в жизнь, он дал им право и возможность решать самим, кого любить, за что и как. Потому что он не ротный старшина-запретитель, он – мудрый учитель. Человек может вызубрить правила, но в память лучше всего впечатываются и становятся руководством к действию только свои собственные ошибки и открытия. Право решать самим, отвечать за себя, распоряжаться собой – неприкосновенно. Постулат!

Что же до «образа» лесби, то тут много досужих домыслов и заурядного базарного невежества. Типа: «Знамо дело, да, Гриш?!. Хи-хи…».

– Ты хочешь сказать, что порок – дело личное? – встревает моё второе Я.

– Сугубо личное. Как и подвижничество. Как и геройство. Тут нельзя ни в спину толкать, ни удерживать. У человека всегда должен быть ВЫБОР. И это прекрасно! И страшно, и правильно!

– А продолжение рода?

– Да, своих обоюдных детей у лесбиянок и гомосексуалистов не будет. Они себя обрекли на это осознанно. Не дано, лишены. НО! По своей, заметь, воле, праву и выбору. Сочувствую, но не сужу. Другой век, другие люди. Приведу вам, читатель, отрывок из книги известного французского литератора, доктора медицины Эдмонда Дюпуи (Edmond Dupouy) «Проституция в древности».

«Пояснения, которые нам даёт Эскирол о нервных заболеваниях, связанных с половыми отправлениями женщин, до некоторой степени объясняют нам возникновение лесбосской любви, которую Сапфо открыла грекам и которая вызвала разнообразные толкования.

В истории противоестественной любви Сапфо была Сократом Греции. Точкой отправления её философии была сентиментальная любовь женщин к женщине, а конечной точкой, по всей вероятности, было «раздражение органов», заставлявшее этих женщин осквернять своё тело. Это частный вид проституции. Но Сапфо не была куртизанкой в узком смысле этого слова; она происходила из богатой и порядочной семьи в Митилене (Лесбос). Едва выйдя из детского возраста, она стала зачитываться эротическими поэмами, любовными романами. Дни и ночи она посвящала чтению, вызывавшему у неё вздохи и томления; ночью её посещали сны и видения, вызванные её возбуждённым воображением.

Выйдя замуж, она вскоре осталась вдовой (в 590 году до Р. X.). Будучи философом и поэтом, она вследствие постепенного расстройства воображения и чувств дошла до убеждения, что взаимная любовь женщин стоит выше любви физиологической.

«Она была прекрасна», – говорит Платон. А мадам Дасье, написавшая её биографию, даёт нам её образ: «Характер лица Сапфо, какой её изображают древние медали, говорит о её в высшей степени эротическом темпераменте. Сапфо была брюнетка, небольшого роста; её чёрные глаза горели огнём».

Речи её, обращённые к ученикам и любовницам, разделявшим с ней лесбосскую любовь, были красноречивы и убедительны; эти свойства создавали ей массу прозелитов, среди которых были: Амиктена, Анагора, Атис, Фирмна, Андромеда, Кидно и «сотни других, – говорила она, – которых я любила не без греха». Atque aliae centum quas non sine crimue amavi. Её современники единодушно удивлялись вдохновению и жару, которым проникнуты были стихи Сапфо; они называли её десятой музею, что подало повод Лебрену сказать:

Сапфо спала со всеми музами

И была почти их любовником.

Лучшее из дошедших до нас её произведений – это ода к «возлюбленной». Это стихотворение дышит восторгом; сжигающий огонь любви, экстаз, сомнение, томление, заблуждение, разлука и высшая степень страсти изображены в нём с двойным огнём поэтического вдохновения и страсти; все эти образы, взятые из глубины души, поражают и увлекают наивной правдивостью изложения и непритворным увлечением, которое нужно было несомненно испытывать, чтобы затем подобным образом наложить, – вот что поставило Сапфо в первые ряды в истории поэзии и любви. Таково мнение о Сапфо автора книги «Празднества и куртизанки Греции». Симптомы любовного жара получили в медицине название симптомов сафических. Нужно сказать, что гений Сапфо был обусловлен её нравственностью. Будь она добродетельной, она не сделалась бы самым страстным поэтом древних времён. Среди стихов Сапфо имеется страстное стихотворение, посвящённое двум гречанкам, её ученицам и любовницам. Исключительно на этих стихотворениях, а не на указаниях каких-либо авторов, основана сделанная нами выше характеристика Сапфо. Эта извращённость вкусов, от которой могла бы покраснеть природа, заразила других и послужила примером всеобщей развращённости, которая толкала на греховные и бесплодные сношения. Но всё же любовные порывы Сапфо менее отвратительны, чем позорный разврат Сократа (Шоссар).[36]

И опять остановимся. И опять вернёмся. Они встретились – две женские судьбы. И молния – блеснула… Бывает! Смиритесь, праведники! Успокойтесь! Шальная пуля вас минула. Ни в упор, ни рикошетом. Благодарите судьбу. Оставьте остальное тем, кого «зацепило».

На сайте 7sisters.ru я с интересом прочитал «первоисточники» подобных женских историй:

«Ольга и Катя»

Как ни странно, но наше знакомство сложилось более чем банальным образом. Нашли мы друг друга на просторах одной социальной сети, когда я находилась в Минске, а Катюша временно жила в Индии. Начали переписываться через часовые пояса. А потом получилось так, что без телефона жить было просто невозможно. Понимаете, просыпаешься с телефоном, засыпаешь с ним, ешь и работаешь. Когда Катя прилетела, первое и единственное свидание не заставило себя долго ждать. Второй раз встретиться так и не удалось, ведь мы сразу начали жить вместе. Если честно, я никогда не любила слово «лесбиянки». Ужасное прям, нет в нём красоты. Наверное, нас можно считать просто открытыми людьми. Я далека от этих всех условностей. Затворническую жизнь мы точно не ведём, но и с радужными флагами на парады не ходим. Моя мама впервые услышала от меня о моих вкусах, когда мне было лет 12-13, думаю догадываться начала ещё раньше. Были разные времена в её отношении к моему выбору, но это объяснимо. Сейчас мы с мамой друзья, а я для неё – самый лучший ребёнок. Думаю, что в какой-то степени я не смогла осуществить её надежды и мечты, но она никогда не говорит об этом. Проблем с обществом нет никаких. Меня всегда брали на работу, и я никогда не чувствовала себя ущемлённой в своих правах, только по причине того, что люблю женщин. Я думаю, всё зависит от человека – меня всегда любили, уважали и ценили, где бы я ни работала. С появлением Микель ничего не изменилось, есть недоумение, но к нам не пристают на улицах, и