Подземный мир и живая вода - Алексей Вячеславович Зубков

— Я спросил в Вене у земляков, нет ли каких добрых королей поблизости. Есть, говорят, целый один. В Кракове. Там, говорят, королева Бона Сфорца из Милана, и при ней нашего брата хорошо принимают. Вот я сразу сюда и повернулся. Неделю как тут. Здесь король, двор, есть кому портреты дам заказывать.

— Уже заказали?

— Да. Буквально вчера. В Кракове и кому заказывать есть, и кому писать хватает. Землякам с одной стороны, и обижать меня не хочется, с другой, и делиться неохота. Но молва пошла, что в город прибыл мастер женского портрета, и ко мне пожаловал пан Твардовский, про которого вы тогда еще говорили. Астролог самого Сигизмунда Августа. Заказал портрет Барбары Радзивилл.

— Жены Гаштольда? Зачем?

— Звезды говорят, что брак Сигизмунда Августа и Барбары Радзивилл написан на небесах.

— Что же король сам на ней не женился?

— За него уже давно решили, что он женится на дочери Фердинанда Габсбурга. И королева Бона ненавидит Радзивиллов. Но Гаштольдов она ненавидит еще больше, так что Станислав в обозримом будущем отправится к отцу, а если он умрет бездетным, то имущество Гаштольдов будет конфисковано в казну. Поэтому первым умрет Станислав, а не Барбара. Иначе он может успеть жениться на той, кто сразу понесет от него наследника.

— Ого! Это не должен быть секрет?

— Может быть, об этом не говорят, но все всё понимают, — сказал Вольф, — Даже я. Еще полгода назад злые языки говорили, что королева отравила старшего Гаштольда, младший на очереди, а имущество признают выморочным и отберут в казну.

— Но Радзивиллы завтра уезжают в Вильно, — сказал Ласка.

— Я поеду с ними и буду писать по пути, а закончу по памяти, — сказал Бенвенуто, — Пока пару набросков сделал.

— Как думаете, друзья, Оксана тоже здесь? — спросил Вольф, — Что-то мне подсказывает, что у нее с принцем Максимилианом не получилось.

— С кем? — удивился Бенвенуто.

Вольф рассказал, как Оксана приехала в Вену и сговорилась с крысиным королем.

— Удачи ей, — ответил Бенвенуто.

— Скорее всего, она здесь, — сказал Ласка, — С крымским ханом не повезло, с османским султаном не повезло, с королем Франции не повезло. С крысиным королем и с принцем Австрии, согласен, тоже не повезет. Следующая ближайшая королевская особа в Кракове, а дальше я и не знаю. Великий князь Московский совсем молодой. Может, в Дании или в Швеции подходящие принцы найдутся.

— Молодой король даже не женат, — заметил Вольф, — У него, наверное, есть любовница, но она совершенно не на слуху.

— Королева, похоже, из тех свекровей, что отравят любую девушку сына еще до первого поцелуя, — сказал Бенвенуто, — И травить она умеет, она же из Сфорца.

Пока друзья неспешно пили и закусывали под вывеской «Город Рим», на площадь вернулись Оксана и Ян-мельник.

Не успев войти во внутренний двор замка, Ян принялся осматриваться, разыскивая глазами пана и панночку, которые бы романтически сияли после долгой разлуки. И совсем забыл, что надо было оглядываться от душегубов.

— Попався! — крикнул Богдан и схватил его за руку, — Хлопцы!

— Богдан! — вскрикнула Оксана

— Оксана! — уставился на нее Богдан.

Они бросились друг другу в объятья и поцеловались. Ян-мельник вывернулся и бросился наутек.

— Вот он! — крикнул Кшиштоф, который обернулся на окрик Богдана и увидел, что не успеет догнать. Ему бы потребовалось обогнуть длинный стол и второпях не задеть никого из королевских гостей.

Атаман и Анджей услышали и с разных сторон направились сквозь толпу в сторону, куда показал Кшиштоф.

— Як ты? — спросила мужа Оксана.

— А ты як?

Славный город Киев, несмотря на польское влияние, оставался центром русской культуры. Киевские дворяне говорили на хорошем русском как на родном и на хорошем польском как на иностранном. Или наоборот. Простолюдины же и провинциалы в Малороссии гутарили на забавном, но понятном и русским, и полякам суржике. Придя в семью мужа, Оксана без труда заговорила как там принято.

— Плохо! — всхлипнула Оксана, — Мене уси обижали! Мене змием лякали, втопили, зачарували, побили, пытали, мало не спалили и мало не зъили несколько разив! Це усе ты виноват!

— А не кохали? — спросил Богдан о самом важном перед тем, как решать, стоит ли притворяться виноватым.

Женщины часто пытаются навязать мужчинам чувство вины ради своей выгоды, но мужчины к этому довольно быстро привыкают и это чувство симулируют ради уже своей выгоды.

— Да якщо и кохали, ты ж мене бросив!

— Як же я тоби бросив, коли ты сама втекла!

— Я втекла? Паны, вы подивитесь на цьего негодника! Где вы бачили, щоб жинка от чоловика до татар в полон бегала!

— Ша! На усю Польшу ославишь! — шикнул Богдан.

— У тебя одно на уме!

— Так на шо мени жинка?

— У круля Франциска, щоб ты знав, на срамной уд ничуть не хуже влезают пять ворон и три дрозда, да у останнего, в отличие от некоторых, лапки не соскальзывают! — крикнула Оксана.

Вокруг уже собралась толпа, и высшее общество с интересом слушало семейную сцену.

Богдан залепил жене такого леща, что Оксана упала. Будь она обычной женщиной, а не ведьмой, пострадала бы намного сильнее.

Толпа ахнула. Вперед шагнул, выхватив меч, Бенвенуто. Он совершенно не привык, чтобы в высшем обществе кавалеры прилюдно раздавали дамам лещей. И друзья не сообразили перевести для него, кем приходится Оксане Богдан, и о чем они говорили. Итальянец бы и с переводом вступился за честь дамы, но понимал бы, что происходит.

Живописец совершенно не держал зла на бывшую любовницу. Во-первых, он ей изменил первым. Во-вторых, она не стала устраивать скандал и делать какие-то пакости. Официальной любовнице короля совершенно не сложно