Секрет запретных ночей - Шантель Шоу

Длинный шрам на груди не портил его мужской красоты. Она вздрогнула, когда он положил руку ей на грудь, этот собственнический жест заставил ее сердце биться чаще. Кровь пульсировала в ее венах, он скользнул другой рукой по ее шелковому платью, его прикосновения обжигали, когда он двигался вниз по ее животу и бедрам, все ниже, пока не прижал свою ладонь к сокровенному месту между ног. Это имело взрывной эффект, Айла чуть не задохнулась. Бедра сами собой выгнулись ему навстречу, и желание полностью охватило ее.

Андреас снова поцеловал ее, на этот раз в поцелуе не было нежности. Но сейчас для нее это не имело значения. Его рот был для нее всем, а ее губы так идеально подходили к его губам, что Айла могла убедить себя, что они созданы друг для друга. То, что нужно было ему, нужно было и ей, и она возликовала, когда Андреас застонал.

Прошло так много времени с тех пор, как он занимался с ней любовью, и она отчаянно хотела снова почувствовать его внутри себя. Андреас снял бретельку ее платья на плечо и отодвинул ткань, обнажив грудь. Ее соски были такими чувствительными. Айла тихо застонала, когда он притронулся к набухшему соску, от этих прикосновений она испытывала такое удовольствие, пронизывавшее все ее существо. Теперь она была готова. Для него. Только для него. Мир перевернулся, когда Андреас поднял ее на руки и понес в дом.

«Моя». Это слово звучало в голове Андреаса, и, словно лесной пожар, его охватило собственническое чувство, о котором он и не подозревал раньше. Он был поражен, когда Айла неожиданно подошла к нему. Ее довольно неуклюжая попытка соблазнить его была очень милой. Может быть, она и не была такой искушенной, как его прежние любовницы, но ее чувственность сводила его с ума. Это всего лишь желание, уверял он себя. Голод, терзавший его изнутри, был своего рода безумием после целого года воздержания, в течение которого он не делал ничего с другими женщинами, кроме как иногда без всякого интереса приглашал какую‑нибудь из них на ужин.

Он отнес ее по лестнице в спальню.

– Ты уверена, что хочешь именно этого? – пробормотал он, ставя ее на пол около кровати. Он взял ее руку и приложил к своей груди, откуда его сердце пыталось выскочить. – Чувствуешь, что ты со мной делаешь, omorfia mou[3]. Если я еще раз тебя поцелую, то, боюсь, остановиться уже не смогу.

Ее глаза сияли словно звезды.

– Я хочу отправиться с тобой в постель, Андреас, – мягко сказала она.

Господи, он дрожал, как школьник на первом в жизни свидании. Его обычная самоуверенность куда‑то исчезла, и он ругался себе под нос, пока возился с застежкой на ее платье. Наконец ему удалось снять с нее зеленый шелк, и он прерывисто вздохнул.

– Ты такая красивая, – хрипло сказал он. Ее черный бюстгальтер был сделан из полупрозрачной ткани, и ее темные соски были хорошо видны сквозь нее. Опустив глаза ниже, он почувствовал возбуждение, когда его жадный взгляд остановился на ее сексуальных черных стрингах. – Ты выбрала это белье для меня?

– Да.

Она застенчиво улыбнулась ему, и он почувствовал стеснение в груди. Это просто сильное сексуальное влечение, сказал он себе. Как может быть иначе? Эмоции не играли никакой роли в том, чего он хотел от Айлы, и все, что он чувствовал к ней, было желанием. Удовлетворенный тем, что контролирует ситуацию, он снял с нее бюстгальтер и не смог подавить стона, когда обхватил ладонями ее грудь.

Даже святой посчитал бы ее неотразимой, а Андреас знал, что он совсем не святой. Он разделся, и его сердце подпрыгнуло, когда она, широко раскрыв глаза, посмотрела на его мощную эрекцию. Ему нужно было притормозить, но, когда он потянул ее за собой на кровать и почувствовал прикосновение ее кожи к своей, у него перехватило дыхание. Опираясь на локти, он заглянул в ее глаза, затуманенные страстью.

– Знаешь ли ты, сколько ночей я мечтал вот об этом? – проговорил он, не заботясь о том, что подобное признание может выдать, как сильно он нуждается в ней.

Он поцеловал ее в губы, раздвинув их кончиком языка. У ее губ был вкус меда, и горячность ее ответа слегка тронула его сердце и заставила желать чего‑то, чего он не смог бы объяснить. Ему нравились тихие стоны, которые она издавала, когда он ласкал ее грудь и проводил подушечкой большого пальца по ее соску, пока тот не становился твердым, затем переключился на другую грудь. Ее кожа казалась шелковой, когда он провел губами по ее плоскому животу и вниз к аккуратному треугольнику золотых завитков между ног.

– Андреас! – Ее потрясенный вздох заставил его улыбнуться. – Я не уверена…

– Так позволь мне тебе показать, – хрипло сказал он, придвигаясь к ней и осторожно раздвигая ее ноги. Он остановился на мгновение, чтобы рассмотреть ее, всю раскрасневшуюся от вожделения. Когда он впервые встретил Айлу в доме своего отца в Лондоне, казалось, целую вечность назад, ему захотелось разрушить ее холодное самообладание, и сознание того, что сейчас он собирается сделать именно это, заставляло его сердце биться в предвкушении.

Со стоном Андреас опустил голову и провел языком по влажному лону. Она всхлипнула и запустила пальцы в его волосы, но не попыталась оттолкнуть его. Он скользнул руками под ее ягодицы и поднял ее повыше. Запах ее возбуждения был для него сладчайшим ароматом, и он почувствовал болезненное возбуждение. Но он проигнорировал свои нужды. Сейчас речь шла об Айле, и он должен был удовлетворять ее потребности раньше своих собственных.

Поэтому он прижался к ней ртом, лизнул ее лоно. Он исследовал ее языком и слышал, как ее крики стали громче, почувствовал, как она выгнулась ему навстречу и впилась ногтями в его плечи. Наконец он нашел тугой маленький бугорок ее клитора и пососал его. Эффект был подобен взрыву.

Айла без сил откинулась на подушки, и всхлипывающий звук, который она издала, был самым эротичным звуком, который Андреас когда‑либо слышал. Это вызвало в нем совершенно примитивную реакцию, потребность заявить права на свою женщину. Он достал презерватив из прикроватной тумбочки и быстро надел его. Глаза Айлы были закрыты, и она часто дышала. Она подняла ресницы и уставилась на Андреаса, ее полный страсти, но в то же время и какой‑то уязвимости, взгляд поколебал убежденность Андреаса, утверждавшего, что в его сердце нет ничего, кроме пустоты.

Он отогнал прочь эту тревожную мысль и наклонился над ней.

– Скажи мне, чего ты хочешь, – спросил он.

Ее губы изогнулись в сладчайшей улыбке, из‑за которой у него защемило сердце.

– Я хочу тебя, Андреас. Я хочу почувствовать тебя внутри себя.

Он закрыл глаза, чтобы не смотреть на ее красоту, на ее стройное, гибкое тело, созревшее и готовое для него. Господи, он кончит еще до того, как прикоснется к ней. Такого с ним еще не случалось никогда. Тяжело дыша, он с трудом восстановил контроль над собой. Она была влажной и горячей, и он застонал, когда вошел в нее, заставляя себя делать это медленно, пока ее внутренние мышцы растягивались, чтобы принять его.