Игры на брачном ложе - Трейси Энн Уоррен

— Да, вы правы, я даже знаю имя того, кто это сделал.

В это время кузина Вильгельмина громким аккордом объявила о начале нового танца. Адам пригласил Мэллори выйти с ним на середину комнаты, и она взяла его под руку.

Как ни странно, Вильгельмина действительно заиграла вальс. Это несказанно обрадовало Адама. Он получил возможность заключить Мэллори в крепкие объятия. Вальс совсем недавно был завезен из Франции в Англию и пользовался сомнительной репутацией по причине того, что партнеры танцевали, держа друг друга в объятиях. Такие манеры казались предосудительными.

Крепко прижав Мэллори к себе, Адам закружил ее в танце так резво, что у нее перехватило дыхание.

— Восхитительные ощущения, не правда ли? — спросил он.

Мэллори кивнула, послушно откликаясь на каждое его движение. Ее аквамариновые глаза сияли от восторга, юбки развевались в вихре танца, приоткрывая изящные ножки в бальных туфельках.

Адам умело вел ее, искусно лавируя между другими парами, кружившимися на паркете. Впрочем, он делал это машинально, не обращая на окружающих никакого внимания. Все его мысли были заняты прекрасной грациозной леди, которую он сжимал в своих объятиях.

Его радовало то, что к ней снова возвращалось ощущение счастья. Он видел это по ее глазам. Давно уже в них не было столько жизни, света и веселья. Незаметно для себя Мэллори выздоравливала, освобождалась от плена скорби и страданий. И уже был недалек тот день, когда она окончательно сбросит с себя оцепенение. Адам свято верил в это. Мэллори должна вернуться к жизни и обрести настоящее счастье!

И долг Адама состоял в том, чтобы помочь ей. Он именно тот человек, который может сделать ее счастливой.

Адам увеличил темп, неистово кружа Мэллори в вихре танца. Его сердце учащенно билось, в жилах бурлила кровь. И неожиданно Мэллори громко, освобожденно рассмеялась. Услышав ее смех, Адам почувствовал, что у него словно гора упала с плеч.

Мэллори приходила в себя, превращалась в прежнюю веселую, жизнерадостную девушку! Адам ликовал. Теперь необходимо закрепить успех, не дать Мэллори снова уйти в свою скорлупу.

Ложась в постель, Мэллори все еще напевала мелодию вальса. На прикроватном столике горела одинокая свеча. Все остальные свечи Пенни перед уходом задула. Мэллори с наслаждениям улеглась на мягкую перину, застеленную прохладными льняными простынями. Ее голова утонула во взбитых пуховых подушках.

В изножье кровати, свернувшись клубочком, мирно спал Шарлемань. Проснувшись, он поднял голову и взглянул на Мэллори своими зелеными, светящимися в темноте газами.

— Сегодня был отличный вечер, — сказала ему Мэллори. — Я и не знала, что обычный танец может доставить столько удовольствия.

Это был ее первый вальс.

Мэллори не удивляло то, что этот танец был признан обществом, и в особенности старшим поколением, слишком дерзким, почти неприличным. Тела партнеров если и не соприкасались, то находились в опасной близости. Мэллори не рискнула бы танцевать вальс с кем-нибудь другим. Только с Адамом она чувствовала себя раскованно.

Закрыв глаза, Мэллори постаралась возродить в памяти те дивные ощущения, которые она испытывала во время танца. Она в объятиях Адама чувствовала себя защищенной и ничего не боялась. Пару раз ей казалось, что она вот-вот взлетит, оторвется от паркета. Ножки легко скользили, почти не касаясь пола.

Это было дивно!

Шарлемань тем временем подполз ближе к ее ногам и улегся, прижавшись к лодыжкам хозяйки. Его тихое мурлыканье убаюкивало Мэллори, и она постепенно погрузилась в сон…

Мэллори в объятиях Адама кружилась в танце, чувствуя под ногами покров мягкой травы. Звучала чудесная музыка. Адам что-то нашептывал ей на ухо, и его теплое дыхание касалось ее виска, бросая Мэллори в сладкий трепет.

Слова Адама показались ей забавными, и она звонко, от души расхохоталась. Смеяться было так хорошо, так приятно, но Мэллори знала, что ей этого почему-то делать нельзя.

Музыка становилась все громче, теперь в ней звучали низкие басовые ноты, таившие в себе неведомую угрозу. Они гремели как пушки, и Мэллори чувствовала, что у нее под ногами дрожит земля, а потом ощутила едкий запах гари. Одновременно ей показалось, что белые бальные туфельки, в которых она танцевала на лужайке, наполнились теплой липкой влагой.

Посмотрев на них, Мэллори увидела, что они утратили свой первоначальный белоснежный цвет и стали алыми. Туфельки пропитались кровью! Мэллори поняла, что стоит на поле боя, покрытого кусками человеческих тел. Среди убитых были раненые, они жалобно стонали. Их голоса сливались с разрывами снарядов.

«Мэллори!» — донесся до нее чей-то зов.

Кто-то в этом хаосе звал ее по имени.

«Мэллори!»

«Иду!» — крикнула она, хотя не понимала, кто ее зовет. Она чувствовала, что обязательно должна найти этого человека.

Вытянув руки, путаясь в подоле длинного бального платья, Мэллори двинулась вперед. Ей нужно было отыскать того, кто звал ее.

«Мэллори…»

Она пошла быстрее, вглядываясь в лежащие на земле искалеченные окровавленные тела. Ее белое платье покрылось темно-алыми пятнами.

И вот наконец она увидела того, кто произносил ее имя. Он лежал на боку, в луже черной жидкости. Его разорванный мундир был в пятнах запекшейся крови. Мэллори подбежала к нему, плача от радости, и упала рядом с ним на колени.

Наконец-то она нашла того, кого так долго искала!

Тряхнув его за плечо, Мэллори подождала, пока он очнется и снова произнесет ее имя. Однако он лежал не шевелясь. И тогда она перевернула его на спину. Ведь должен же был он увидеть, что это она, его Мэллори!

«Майкл», — промолвила она, глядя в его прекрасные серые глаза.

И только тут она поняла, что эти глаза уже больше ничего не видят. Ее взгляд скользнул на его грудь, и она увидела большую черную дыру там, где находилось сердце. Ужас охватил Мэллори, и она громко, отчаянно закричала.

Проснувшись от собственного крика, Мэллори села в постели, дрожа всем телом. Ее сердце грохотало, словно пушки из сна. На лбу выступил пот. Ее бил озноб. Картины из кошмара все еще стояли перед ее взором. Упав на измятые простыни, Мэллори свернулась калачиком.

Стоявшая на прикроватном столике свеча уже догорела. Шарлемань переместился на самый край кровати, подальше от беспокойной хозяйки. Заметив, что она проснулась, он жалобно мяукнул.

К горлу Мэллори подступил комок, ей вдруг нечем стало дышать, и она разрыдалась, зарывшись лицом в подушку.

Ночью дождь прекратился, и утром на голубом безоблачном небе вновь засияло солнце, даря земле тепло. Впрочем, на улице все еще было сыро. Земля напиталась водой, на дорогах и в полях стояли лужи, что затрудняло прогулки пешком и верхом.