Операция "Шасть!" - Евгений Журавлев

Образовавшаяся позиция даже для «чайников» выглядела очевидной. Попов грациозно взметнул фалды фрака. После чего, послав воздушный поцелуй мадемуазель Инге, с картинной рисовкой устроил обвальный накат.

В считаные секунды пятерка шаров провалилась в тот самый андеграунд, из которого, по его словам, явился в «Карамболь» товарищ Алексей. Инга уже готовилась привстать, дабы вручить награду победителю. Но тут последний, победный шар забился раненой птицей, стукнулся в губки лузы и выжил… …Чтобы наконец умереть, причем не в одиночку, а в обнимку с другим, после хлесткого удара ощерившегося Дерябныча.

– Едренть! Вот так попа! – вырвалось у профукавшего реальный шанс Попова, когда старина Августин Дерябныч грамотно, без промахов, отыгрался и скромно встал рядом с довольным подсвинком Накладычем.

Лехе оставалось принять навязанную противником позиционную игру. Оставшиеся два шара закружились, меняя месторасположение у бортов и ни на йоту не приближаясь к лузам.

Нервы у молодого бойца продолжали показательно шалить. Чтобы их утихомирить, дитя подвалов пробурчал: «Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел… Нет, Колобок, я тебя съем!» – и шарахнул из явно невыгодной ситуации. Колобок, гаденыш, прискакал в аккурат к носу лисы.

В данном случае хорька.

Засим сказка и закончилась.

Торжествующий победитель скользящим шагом двинулся отгрызать у Инги положенный ему налог.

Та сидела окаменевшей обратно Галатеей, лишь сверкала яростными очами на незадачливого Попу-Пигмалиона. Галантный Дерябныч не стал шуровать у сиротки за корсетом всей пятерней в поисках законной добычи, а бережно, медленно-медленно вытянул «косушку» двумя пальцами. И что-то там все приговаривал, подлец, просил прощения, кланялся, расшаркивался. Демонстрировал бонтон, одним словом.

Побежденный Алексей Леонтьевич с уныло обвисшими фрачными фалдами, эскортируемый мавром, отбыл зализывать раны в расположение местного оздоровительного центра. Там оба кардинальным образом преобразились: заулыбались, хлопнув друг друга по рукам.

– Алексей, ты гений! Так убедительно не «убить» восьмой шар. Ты и вправду никогда в каталах не состоял? – Дредд достал из кармана широких штанов пинтовую фляжку. – Прозит! За успех!

– Успех-то он успех, – благодарно принял свою дозу Попов, – да чудятся мне, Ванюша, катальские повадки у старого хорька. Пованивает он слегка. Натурально, хорек.

– Не дрейфь, земеля! Все в твоих руках. В любом случае замануху ты этому однопартийцу конкретную сотворил.

– Лишь бы он, зараза, бузить не начал прежде времени. Не сорвался бы.

– А ты подсекай, подсекай. Ну и с другого фланга: начнет бузить – найдем управу. Хлопцы, поди, уже застоялись в засаде. Подсуетятся.

Алексей вдумчиво приложился к фляжке. Затем смочил под краном волосы, высек во взгляде искорку безумия и неверной походкой вернулся в бомонд.

На полпути к Инге его перехватил хорек Августин Дерябныч. Повлек за локоток в сторону.

– Товарищ Алексей, в чем дело? Пессимизм долой! Как старший товарищ, приказываю не распускаться, взять себя в руки. – Он откашлялся и торжественно возвестил: – Настала моя очередь позволить отыграться вам.

Попов просиял:

– Товарищ Августин! Вы настоящий однопартиец. Я ведь говорил, что одно место в моем глубоком подполье навсегда забронировано за вами? Милости прошу, – Он вздохнул. – Однако… В настоящий момент, признаюсь не готов воспользоваться вашим великодушием. Во-первых, «рулит на взлет самолет пузатый». Во-вторых, некоторое стеснение в средствах не позволяет мне…

– Бросьте, товарищ, бросьте. Какие счеты между единомышленниками? Думаю, в паре-тройке разгонных тысчонок любезный Дункан Накладыч вам не откажет.

– Не вопрос! – Казначейский подсвинок немедля полез в заранее приготовленный бумажник.

Алексей молча изобразил, что мучительно разрывается между партийным долгом, долгом чести и гешефтмахерскими обязанностями.

Товарищ Августин продолжил агитацию. Голос его стал более вкрадчивым, интонации более шелковыми. Он отдал должное Лехиным принципам, ненавязчиво польстил его мастерству. Со вкусом начал распространяться о нимфомании Фортуны:

– Такому молодцу, как вы, Алексей, она готова отдаться прямиком на бильярдном столе! Скажи, Дункаша.

– Да-да! – с готовностью поддержал однокашника Накладыч. – На столе, да!

– А если проиграю, это ж когда смогу расплатиться? Небось проценты пойдут, счетчик зажужжит, тун-тун? – слабо трепыхался в неводе растерявший лоск аутсайдер.

Дерябныч держал невод крепко, бережно подтягивал:

– Мы найдем какой-нибудь выход. Полагаю, Дункан Накладыч вместе с Казначейством не оскудеют от задержки. Кстати, существует альтернативный вариант! Вы, Алексей Леонтьевич, все равно уезжаете, а мадемуазель Инга остается одна. Красивая девушка не должна быть одинока. Скука, бандиты, соблазны, тун-тун… Черт, заразили вы меня вашим тун-туном. Что за тун-тун такой, в самом-то деле?.. Так вот, мы бы могли присмотреть за девушкой на период вашей отлучки. Чтобы никто сиротку не обижал. А деньги не возвращайте. И ради бога, не подумайте ничего дурного. С фройляйн я предварительно побеседовал. Она, представьте, дала свое согласие.

Галатея после беседы с хорьком и впрямь ожила: бросала кокетливые взгляды в сторону красноречивого Дерябныча. Алексею, напротив, показывала язык.

И взвились кострами синие ночи. И запылал Леха аналогичным пламенем. И заиграл он похожими на яблоки желваками.

Круто развернувшись, Попов шагнул к столу.

– Эхма, вон что получается… Вперед вы, товарищи, все по местам! – Он резко остановился. – Aber, мой милый Августин. Как коммерсант коммерсанту. Давайте по справедливости. Оценим мои моральные издержки… ну, скажем, тысяч в десять. Идет?

Под требовательным взглядом хорька державшийся доселе в тени Дункан Накладыч пробежался наманикюренным копытцем по содержимому бумажника. Кажется, партийная касса подобные траты позволяла. Подсвинок кивнул.

– Коль пошла такая пьянка, режь последний зеленец! – вскричал переменившийся камрад Дерябныч. – Один раз живем, тун-тун!

Актеры сбросили маски и заиграли в полную силу.

Почти. Алексей потихоньку отдавал партию, бдительно следя, чтобы отрыв не превысил двух шаров. При счете пять-семь он нелепым, с точки зрения профессионала, ударом разложил «штаны».

На сей раз задергался Дерябныч. Вследствие его кикса шары выстроились в прямую линию, нацеленную в одну из угловых луз.

– Вот теперь, Колобок, я тебя точно съем! – Алексей удовлетворенно потер руки.

Попросил маркера протереть биток, сам тщательно намелил кий. Прицелился. Хлестнул. Ударный шар с издевательским звуком брякнулся в заднюю стенку лузы… и откатился по той же траектории обратно. Под радостное повизгиванье и хихиканье Накладыча на столе с точностью до сантиметра восстановилась предыдущая позиция.