Кровь и честь - Саймон Грин

– Постойте, постойте, – возразил Джордан, – если верить мессиру Гэвэйну, Доминик – просто псих.

– Спорить не буду, – ответил де Гранж, – но теперешнее положение дел при дворе показывает, что госпожа Элизабет нормальна, и ее ума хватает на них обоих. И к тому же если Доминик и правда довольно странен в некоторых случаях, то когда речь заходит о политике, он проявляет удивительное здравомыслие.

Входная дверь распахнулась, и все трое резко обернулись. Едва взглянув на появившегося на пороге одетого в плащ с капюшоном человека, Родрик поднялся и поклонился. То же самое проделал и де Гранж, и до Джордана дошло наконец, кто перед ним. Вновь пришедший медленно ступал по ковру, поддерживаемый с одной стороны Гэвэйном, а с другой – красивой молодой женщиной. Один из охранников, стоявших с внешней стороны, плотно прикрыл за вошедшими дверь. Человек в плаще поднял дрожащую руку и отбросил назад капюшон. Джордан стоял и разглядывал лицо, которое впервые увидел, смотрясь в зеркальце в Бэннервике. Те же глаза, тот же нос и блестящие черные волосы. Но выражение лица было другим. И в уголках губ и в глазах таились нетерпение, раздражительность и обида. Глубокие морщины пролегли между сердито сдвинутыми бровями. Бледную кожу покрывала испарина. Женщина помогла принцу устроиться в кресле, и Джордан улучил момент, чтобы рассмотреть ее.

Роста в ней было пять футов и девять, а то и все десять дюймов. Несмотря на несколько мальчишеские формы, она выглядела довольно чувственной женщиной лет девятнадцати – двадцати и была полна бьющей через край жизненной силы и энергии. Ее длинные густые волосы спускалась почти до пояса. Над лицом женщины точно поработал резцом умелый гравер, сделав красоту его черт еще более утонченной. Несмотря на это, мурашки пробежали по спине Джордана, когда он случайно встретился глазами с этой красоткой. Достаточно было одного мгновения, чтобы прочитать в ее взгляде нескрываемое честолюбие и безжалостный расчет. В этот момент Джордан понял, что она представляет собой, так, словно прожил рядом с ней многие годы. У нее был вид актрисы, которая уверена, что она – непризнанная примадонна в труппе. Он почувствовал большое облегчение, оторвав от нее свой взгляд. В ней крылась непоколебимая жизненная сила, готовая в любую минуту вспыхнуть ярким пламенем, это читалось не только в каждом ее движении, но даже в ласковых словах, которые она шептала на ухо принцу Виктору. Рассказывать Джордану, кто она такая, не имело смысла. Женщина не могла быть никем иным, кроме как госпожой Хетер Тауни, последней фавориткой принца. Как раз в этот момент сам он, расположившись наконец поудобнее в кресле, тяжело посмотрел на Джордана.

– Подойдите поближе, – сказал принц после долгой паузы. Голос его звучал на удивление громко. – Я хочу посмотреть на вас. Очень непривычно видеть свое лицо у другого человека.

Джордан покорно шагнул вперед и остановился рядом с креслом, в котором сидел Виктор, позволяя принцу и Хетер рассмотреть его как следует. Они разглядывали его, точно мясники, оценивающие качество куска мяса.

– Скажите что-нибудь, – приказал принц.

– Счастлив видеть вас, ваше высочество, – произнес Джордан с почтением, – надеюсь, что встречу с вашей стороны одобрение.

Виктор нахмурился:

– Выглядит он хорошо, но голос высоковат. Я говорю иначе.

– Ну что ты, Виктор, дорогой, голос у него прекрасный, – возразила госпожа Хетер, – и говорит он совсем как ты, правда.

Виктор пожал плечами, но спорить не стал. Джордан посмотрел на Родрика, ожидая подсказки, но граф отвел глаза, и актеру не осталось ничего другого как только снова уставиться на принца. Болезнь, несомненно, пожирала этого человека изнутри. Было не похоже, что он сильно потерял в весе, но слабость чувствовалась в каждом его движении.

Госпожа Хетер успокаивающе погладила Виктора по плечу, а потом посмотрела на Родрика и де Гранжа:

– Сколько недель прошло с тех пор, как заболел Виктор, а вы до сих пор не выяснили причину! Как долго это будет продолжаться?

– Мы делаем все, что в наших силах, – смиренно произнес де Гранж. – Все наши ведуны единодушны в том, что здесь нет никакого колдовского воздействия, даже проклятия. Место, в которое мы переместили его высочество, хранится в полной тайне, и стены этого убежища защищают принца от любого колдовства. Даже в святилище он не мог бы чувствовать себя в большей безопасности. Полагаю, не ошибусь, если скажу, что на сегодняшний день принц Виктор самый надежно охраняемый человек во всем Полуночном Замке, считая даже Регента. Вся пища готовится под присмотром Роберта Аргента, который до того, как отбыть с графом Родриком, всегда пробовал ее в присутствии его высочества. Аргент здоров – значит, яд можно исключить. Не знаю, что еще может поделать начальник стражи, госпожа Хетер. Насколько хватает нашего разумения, принц Виктор просто заразился какой-то очень опасной болезнью, а это дело дворцовых докторов, а не охраны.

– Доктора делают все, что могут, Хетер, – произнес Родрик, – и все остальные тоже. Это только вопрос времени…

Хетер презрительно хмыкнула, но ничего не сказала. Виктор пошевелился и уставился на Криктона своими лихорадочно горящими глазами.

– Гэвэйн говорил мне, что все наши попытки отыскать корону и печать до сих пор безуспешны. Вы смотрели там, где я сказал?

– Да, ваше высочество, – ответил Родрик, – но пока их не удалось обнаружить. С другой стороны, нет оснований предполагать, что ваши братья продвинулись в своих поисках дальше, чем мы.

Виктор снова пошевелился и на сей раз с еще большим раздражением произнес:

– Но где-то же ведь они должны быть! Я считал, что знаю все отцовские тайники… но оказалось, что и Луи и Доминик осведомлены о них не хуже меня.

– Постойте, постойте, – с волнением сказал Джордан, – у меня есть одна мысль! Полуночный Замок кишит привидениями, правильно? Почему бы нам просто-напросто не вызвать дух короля Малькольма и не спросить его, куда он подевал символы власти?

Все находившиеся в комнате посмотрели на него с разной степенью раздражения.

– Вы что же думаете, мы не сделали бы этого, если бы могли? – сказал Родрик язвительно. – Все члены королевской фамилии защищены специальными заклятьями с момента рождения, дабы они могли быть уверенными, что покой их после смерти не будет нарушен. Как не поверить, что станешь призраком, если ежедневно с ними общаешься?

Виктор зло засопел, и все повернулись к нему, ожидая, что он скажет. Он медленно потер ладонью о ладонь, словно почувствовал в них какую-то неясную боль:

– Ситуация выходит из-под контроля, и я бессилен что-либо сделать. Ну, хорошо, это означает лишь одно – мне надо приложить больше усилий. Родрик, говорят, Доминик развил бешеную активность при дворе. Он и его дрессированная сучка, Элизабет. У них все больше друзей. Мы не можем допустить этого. Эй, актер!

– Да, ваше высочество?

– Ты думаешь, что готов появиться вместо меня при дворе?

– Я готов, ваше высочество, приказывайте.