Другие звезды - Евгений Гуляковский

— Если женщина приходит с кем-нибудь в гости, у нас никогда не сажают ее рядом со спутником, — произнесла она, все так же мило улыбаясь.

Только сейчас я заметил, что под ее кружевной кофтой не было ничего и полупрозрачная ткань позволяла достаточно подробно рассмотреть ее полную высокую грудь. Оба ее соседа не отрывали глаз от этих кружев. Я почувствовал, как кровь бросилась мне в голову, но не проронил ни слова, буквально лишившись дара речи.

По-моему, она сошла с ума, решив поиграть моей и своей собственной судьбой. Я заметил, что Илен откровенно наслаждается возникшей ситуацией. Чего только ни сделает женщина, чтобы вызвав соперничество, почувствовать вокруг себя скрытую глухую борьбу! Как наивен я был, полагая, что в этой борьбе она будет на моей стороне! Как мало я знал ее! Или она не понимала, к чему может привести подобная игра, или слишком хорошо понимала и шла на это сознательно!

Большинство мужчин делят женщин на две категории, на тех, что доступны всем, и на принадлежащих лишь одному. Но таковы ли они на самом деле? Или свой единственный выбор они делают, лишь следуя установившимся традициям, а то и просто подчиняясь давлению обстоятельств? Что если так называемая «добропорядочность» женщины — это всего лишь маска, насильственно натянутая на них цивилизацией и отваливающаяся, когда обстоятельства изменяются?

Всеми этими мудреными мыслями я лишь пытался затемнить тот очевидный факт, что Илен совершенно не соответствовала образу, который я старательно создавал в своем воображении. В конце концов она ведь призналась мне, какое задание выполняла на «Хитаке». И откуда мне знать, какой путь прошла эта женщина, прежде чем стала агентом спецслужб Комора? Да и та ли это Илен, которую я знал?

Сейчас она настолько обострила и без того невыносимую ситуацию, что схватки со смертельным исходом нам вряд ли удастся избежать. Из-за сильной жары я снял с себя ситрилоновую защиту и теперь жалел об этом.

Паршин едва сдерживал нетерпение, посматривая на меня с откровенной насмешкой.

Мы снова выпили тоник. Илен, конечно, и не думала отказываться, хотя прекрасно знала о действии этого напитка.

Почти сразу же рука Канирова, словно невзначай, оказалась на ее обнаженном колене. Не переставая улыбаться, она сняла ее и так же мягко отстранилась от Паршина, попытавшегося ее обнять. Все это время она, не отрываясь, смотрела на меня, словно наслаждаясь моими мучениями. Глаза у нее были какие-то странные, нельзя было поймать ее взгляд, хотя она смотрела прямо на меня.

Я словно тонул в бездонных черных озерах, где не было ничего, кроме густого тумана.

После третьего бокала тоника я почувствовал в голове глухой шум и странное равнодушие. Паршин затеял какую-то идиотскую игру в кости с раздеванием.

Илен, для виду поломавшись, согласилась уже и на это. Тогда я встал из-за стола, извинился и сказал, что они могут продолжать без меня.

Илен догнала меня у самой палатки.

— Ты напрасно уходишь. Не порть мне праздник.

— Ты что, не понимаешь, чем все это кончится?

— Чем? — спросила она, с интересом ожидая моего ответа.

— Они затащат тебя в постель!

— Только-то? И это кажется тебе таким страшным?

— Убирайся!

— Разве ты не хочешь участвовать в нашей игре?

— Чтобы быть третьим?

— А может быть, первым? Сыграйте на костях, вдруг судьба окажется к тебе благосклонной?

— Зачем ты издеваешься надо мной?

— А разве ты не издевался надо мной там, в Лиме? И то, что я оказалась благодаря тебе на необитаемой планете, одна среди этих голодных мужчин? Разве не ты привел меня сюда? Теперь тебе придется убить их обоих или разделить меня с ними. Сколько бы ты ни тянул, именно это тебе предстоит. И что бы ты ни сделал, любой поступок лишит тебя главного — Силы!

В ее глазах сверкало откровенное торжество, она упивалась местью, которую готовила так долго и так тщательно. Одно лишь я понял не сразу — ее слова о потере силы… В ту минуту ярость и опьянение затуманили мой мозг, я оттолкнул Илен и пошел в палатку за снаряжением.

Я шел без отдыха пятый час подряд. Мышцы постепенно наливались тяжестью, но я не останавливался и знал, что не остановлюсь до тех пор, пока жара и усталость не свалят меня с ног.

При каждом шаге по бедру колотил прикрепленный к поясу прямой короткий меч.

Ходьбу еще больше затруднял ситрилоновый защитный костюм. В рюкзаке за плечами лежали недельный запас концентратов и контейнер с кристаллизованной водой.

Это было все, что у меня осталось, с этим я уходил все дальше на восток, и солнце за моей спиной с каждым километром пути опускалось все ниже.

Когда я покидал лагерь Паршина, смех и голоса доносились из каюты шлюпки.

Я не стал останавливаться. Я укротил в себе дикого зверя, готового пролить кровь за обладание самкой, — и ушел.

Теперь я снова был один. Снова начинал с нуля, как там, в Лиме… В страну вечной ночи, в самое сердце владений Аристарха лежал мой путь. Лишь сейчас я начал догадываться о подлинной причине происшедшего. Со мной играли, как с мышью, искали повода, ждали поступка, который позволил бы им разорвать невидимую защиту. Это не была защита, возводимая усилием моей собственной воли.

Существование непроницаемого светлого круга впрямую зависело от моих действий и мыслей, и я знал, что пока им не удастся его взломать, справиться со мной не так-то просто.

Стиснув зубы, я упрямо шел на восток, в ту часть планеты, где никогда не всходило солнце.

Я шел час. Два. Сутки. Пейзаж почти не менялся. Я спал в расщелинах скал, благодаря провидение за то, что на Адре теплые ночи. Я знал, что, исполнив все, что должен, я вернусь. И тогда, быть может, она пожалеет…

Я тут же отгонял прочь мысли об Илен, но они не уходили и брели следом, словно невидимая толпа хищников, готовых каждую секунду вновь наброситься на меня.

Я искал иных хищников, настоящих, но их не было. Лишь картины, рожденные собственным воображением, преследовали меня. Усталость не уменьшала моего отчаяния. Все стало тускло-серым. Все потеряло смысл. Даже мое безостановочное движение вдоль побережья к востоку, в края вечной ночи, казалось мне теперь бессмысленным и ненужным.

После второй короткой остановки, когда на несколько часов мне удалось забыться переполненным кошмарами сном, я проснулся еще более разбитым и надломленным.

Я не успел еще полностью прийти в себя, как женское имя, возникшее в сознании, заставило меня вздрогнуть.

Илен!.. Видимо, мне никогда не удастся избавиться от проклятия этого имени.

Очевидно, этот крест придется тащить через все рождения и смерти… Я видел, как к ней тянулись чужие мужские руки, ласкали ее обнаженное тело, совсем недавно принадлежавшее мне….