МИФЫ. МИФОподставы - Роберт Линн Асприн

– Тогда мы откроем встречный огонь, – сказала она. – Мы дадим Экстре возможность сделать эксклюзив. Мы начнем распускать свои собственные слухи.

Глава 14

Экстра была в восторге, что мы согласились на интервью. Мы сидели напротив нее, перегнувшись через стол. Хотя из-за шума печатного пресса нас все равно никто не слышал, я, тем не менее, попытался возвести вокруг нас щит, как то сделали во время нашей встречи Орлоу и Карнелия. Любой, кто хотел бы нас подслушать, услышал бы лишь скучную дребезжащую музыку из заводной музыкальной шкатулки, которую я приобрел на Базаре.

– И все это неправда? – спросила она, делая подробные записи.

– Ни единого слова, – сказала Банни.

– Ну и ну! Выходит, сегодня утром вы сами устроили передачу взятки на главной улице?

– Совершенно верно, – сказала Банни, скрестив на коленях пальцы. – Мы хотели, чтобы общественность Типпикано поняла, как легко разрушить репутацию. И как легко распространяются слухи.

– Ух ты! – воскликнула Экстра, сделав большие глаза. – Все газеты города заявляют, как вы среди бела дня взяли у кого-то конверт, полный денег!

– Разве это не чересчур очевидно? – сказала Банни, подмигнув. – Вы отлично знаете, кто я такая. На нашей следующей семейной встрече меня бы подняли на смех, возьми я у кого-то деньги на публике. Но я могла бы сделать это позже, ради пущего эффекта. И только мы с вами будем знать, что это фальшивка.

Банни театрально опустила длинные ресницы.

– Это фантастика, – сказал Экстра. – Могу я взглянуть на конверт?

Я протянул его ей. Экстра сделала полное его описание, подробно перечислив содержимое и то, как он, по нашим словам, попал к нам в руки. Затем она отнесла конверт наборщику, и тот поместил его изображение в центре колонки. Мы с Банни улыбнулись.

* * *

Если целование младенцев и дебаты проходили на открытом воздухе, то семейные портреты предстояло сделать в одном особняке, стоявшем неподалеку, в переулке.

– Какой симпатичный! – воскликнул Банни, когда мы увидели уютный голубой домик. – Но хватит ли в нем всем нам места?

– Внутри он больше, чем снаружи, – заверила нас Экстра.

Когда мы вошли, я даже присвистнул. Несмотря на скромный внешний вид, дом был расширен изнутри за счет других измерений, так что в нем было более чем достаточно места и для кандидатов, и для руководителей избирательных кампаний, и для множества рабочих в зеленом и фиолетовом, и для жуков-фотографов, и для сотен репортеров. Тут же, прижатые к барьеру, стояли представители общественности, держа подарки для своих любимцев. Я осторожно огляделся по сторонам.

– Я пока не вижу здесь протестующих, – сказал я.

– Они сюда не войдут, – радостно заявила Экстра. – Они бы не посмели.

Несмотря на ее уверенность, я мысленно ощупал комнату, но не почувствовал ничего необычного. Тем не менее я на случай магического вторжения протянул вокруг стен силовые нити, хотя и знал: любые попытки предотвратить его будут бесполезны. В доме было слишком много дверей, не говоря уже про потолочный люк, который был открыт, чтобы впустить солнечный свет. Все, что я мог, это следить за происходящим и прекращать неприятности, если те начнутся.

Банни пробежала глазами список мероприятий.

– Руководители избирательной кампании назначили нас модерировать конкурс, который призван выяснить, кто из кандидатов продемонстрирует наибольшую семейную привлекательность.

– Это как понимать? – спросил я.

– Карнелия сказала, что мы узнаем это, когда увидим.

– Вы за какого кандидата? – спросила нас молодая особа в белой майке с блокнотом в руке.

– Пресса, – сказала Экстра, протягивая свой блокнот.

Девушка повернулась ко мне и Банни:

– А вы? Вы пурпурные или зеленые? Я должна знать, в какую строчку вас вписывать.

– Э-э-э… мы сами по себе, – сказал я. – Мы представители избирательной комиссии.

Девица лучезарно улыбнулась мне:

– Ой, извините! Вы те самые пентюхи! Пожалуйста, входите. Если захотите сфотографироваться, просто вернитесь ко мне и получите номер.

– Мне не нравится, как она сказала «те самые пентюхи», – обиженно буркнула Банни.

– Не бери в голову, – сказал я.

– Мистер Уивил, прошу! – крикнул жук-фотограф, тот, что справа. На высоком табурете сидел оранжево-синий жук размером с мой кулак, да не один, а в окружении жуков-осветителей, трепетавших крыльями и сверкавших хвостами. Он поманил нас крошечной лапкой. – У меня все готово для вас.

Эмо выбрал девушку и группу детишек и поспешил к ним. Жук-фотограф спрыгнул со стула и, порхая вокруг их голов, расположил группу перед причудливым каменным камином. В решетке танцевал маленький яркий огонек. Каминная полка была завалена грудой сентиментального хлама, вероятно, поступившего прямо с ближайшего базара. Эмо обнял девушку за плечи. Он был в своем обычном ярком прикиде. На девушке же было платье в коричневых тонах. Жук-фотограф суетился вокруг них. У пары имелось трое фотогеничных детей: малыш с миленькой щербинкой между зубами, девочка чуть постарше с бантиками на ушах и крепкий подросток с мячом и битой в руках. Жук-фотограф поместил малыша между старшим братом и сестрой и подтолкнул родителей ближе, чтобы создать привлекательный семейный ансамбль.

Экстра с большим волнением сделала пометку в блокноте.

– Это Ансельмо! – сказала она. – Один из величайших жуков художников-портретистов во всем измерении Олимпии! О, смотри! Он тут не один! Здесь также Либавиц! Я просто обязана взять у нее интервью!

Желто-красный жук, немного крупнее Ансельмо, усадил Уилмера и его жену на мягкий диван. Позади кандидата столпились другие типпы, с гордым или смущенным видом. Либавиц взъерошила Уилмеру парик, а затем лизнула палец и втерла пятно синих теней для век в мех на щеке его супруги.

Судя по всему, семейство Уилмера было намного старше Эмо. У него был здоровый, атлетического вида сын в спортивной майке и замужняя дочь, с маленьким ребенком на руках. Малыш был таким очаровательным, что даже я загляделся на него. Муж обнял ее за плечи и принял героический вид.

Все Уивилы-Скаттилы были тертые калачи по части создания семейных портретов. Дети дружно развернули плечи к жуку-фотографу и встали ближе друг к другу. По ее сигналу все как один улыбнулись. Жучки-осветители замигали вспышками света. У меня перед глазами заплясали розовые пятна.

– Отлично! – крикнула Либавиц. – Итак, мы закончили с отдельными семейными фото! Кто еще не успел?

– Эггар! – воскликнул Уилмер, приветливо протягивая руку. На сцену в сопровождении женщины и двух подростков вышел типп примерно его возраста. Либавиц потолкала их туда-сюда, пока не расположила их, к своему удовлетворению, рядом с Уивилами-Скаттилами. Жуки-осветители испустили вспышки света. Моргая, Эггар и его семья удалились, чтобы освободить место для следующей группы.