Камень Света - Дэвид Зинделл

Так что мы спустились в поросшую травой котловину, где оставили своих лошадей. Тут сердце мое возрадовалось, ибо величайшим везением за все наше путешествие было то, что там, в центре котловины, стоял Эльтару, нюхая воздух в поисках врагов, и его черная шкура горела в лучах восходящего солнца. Рыжая кобылица Атары, Огонек, паслась неподалеку, и еще двенадцать лошадей – все кобылицы – завтракали рядом с ней. Я решил, что это лошади убитых нами рыцарей. Эльтару явно присоединил их к своему гарему. Но он, похоже, прогнал прочь великолепного Йоло, ибо какой жеребец потерпит другого рядом со своими новыми женами? Когда Мэрэм обнаружил это, то горько заплакал, так как теперь ему придется искать новую лошадь, которая отнесла бы его домой. Кейну, Лильяне и мастеру Йувейну повезло больше: их мерины стояли в четверти мили от табуна, ожидая нашего возвращения.

Мы спустились в котловину и я свистнул Эльтару. Тот насторожил уши и издал в ответ громкое ржание, прозвучавшее словно музыка земли, принесенная с первым дневным ветерком. Мне стыдно было лишать его вновь обретенной свободы, не говоря уже о гареме, но между нами существовало соглашение: пока мы дышим воздухом и кровь течет по нашим жилам, то будем вместе встречать врага и биться с ним.

Наконец жеребец зарысил ко мне, чтобы поприветствовать. Он обнюхал мое лицо, я подышал ему в ноздри и сказал, что дракон убит – хотя Великий Дракон и остался жив. Нам еще так много предстоит проехать вместе, сказал я, если он согласится нести меня. В ответ конь тихо заржал и лизнул меня в ухо. Огромное его сердце стучало словно военный барабан. Эльтару нетерпеливо рыл землю, а я принес его седло, спрятанное вместе с остальными, и водрузил на лоснящуюся спину.

Остальные тоже оседлали своих лошадей. Мэрэм выбрал себе из табуна большую кобылу. Самую маленькую мы отдали Дэю, который удивил всех, объявив, что умеет ездить верхом.

– Мой отец был рыцарем.

– А в какой стране, парень? – спросил Кейн.

Дэй наконец назвал свою родину. Он с глубоким доверием посмотрел на Кейна.

– В Гесперу. Мой отец, все рыцари севера… там началось восстание, знаешь. Но мы проиграли. Всех убили или угнали в рабство.

– Гесперу очень далеко отсюда. Боюсь, мы никак не сможем доставить тебя домой.

– Я знаю, – сказал Дэй. И прибавил через мгновение: – У меня нет дома.

Он молча принялся затягивать подпруги своего маленького седла, которое мы забрали у людей Морйина. Оно все же оказалось слишком большим для мальчика, но ездил Дэй достаточно хорошо, похлопывал свою кобылу по шее и был аккуратен с ее боками, покрытыми шрамами от шпор прежнего владельца.

Однако большую часть дня мы провели, двигаясь пешком, а вовсе не верхом, мимо подножия Белых гор. К тому времени, как достигли каньона, по которому спустились к Наргаршату, солнце стояло уже высоко. Там мы распрощались с Имайрой. Ему предстояло идти на запад, а нам на восток.

– Слишком опасно пробираться через горы в одиночку! – сказал Мэрэм. Он посмотрел на культю его руки и покачал головой. – И ты, конечно же, еще слишком слаб.

Имайра наклонил огромную голову в сторону мастера Йувейна.

– Мне помог величайший целитель во всем Эа – я чувствую себя сильным, как медведь.

При упоминании о своем любимом животном Мэрэм бросил взгляд на поросшие деревьями холмы, словно рассчитывая увидеть там одного из огромных белых медведей, говорят, водившихся в Наргаршате. Потом он посмотрел на Имайру. Мастер Йувейн исцелил пронзенный бок иманира, и казалось, что зеленый джелстеи вернул ему всю великую жизненную силу.

– Все же горы, двести пятьдесят миль… а ты один. Когда придет зима, это будет путешествие, которое…

– Могу проделать только я, – сказал Имайра, пожимая ему руку. – Не беспокойся, человечек, со мной все будет в порядке. Но мне нужно идти домой.

Он сказал, что должен поведать своему народу великую весть о том, что найден камень Света. Такое чудо, несомненно, предвещает возвращение Звездного народа, и Аландиль должно подготовить к великому событию.

– А иманирам следует готовиться к войне. Великий Зверь сказал, что мой народ будет следующим, кто ощутит его гнев.

Лильяна выступила вперед и положила ладонь на его белый мех.

– Я видела это в его разуме. Он ненавидит вашу землю и жаждет уничтожить ее.

– Думаю, сил у него достанет. – Печальная улыбка Имайра напомнила мне о толпах людей и о военных приготовлениях, что мы видели в Аргатте. – Но мы все еще можем сражаться.

– Вы не будете сражаться в одиночку, – пообещал я.

Лицо Имайры просветлело.

– Поднимутся ли валари против Морйина?

– Нам придется, – заверил его я. – После всего того, что мы видели в путешествии, какой у нас еще остается выбор?

Он улыбнулся снова и опустил дубину. Мы как братья пожали друг другу руки.

– Я буду скучать по тебе, Вэлаша Элахад.

– А я по тебе.

Лильяна подогнала ближе одну из кобыл, на которую они с мастером Йувейном нагрузили почти все наши припасы. Имайре понадобится все до последнего бисквита на его далеком пути.

– Счастливого пути. Ступай в свете Единого.

Остальные тоже попрощались с ним. Потом, в последний раз, я вытащил камень Света и вложил в руку Имайры. Сияние осветило его, как солнечное золото.

– Когда-нибудь я приеду в Меш изучить тайны этой чаши, – сказал он мне.

– Тебе всегда будут рады.

– Или, может быть, однажды, – Имайра протянул мне камень Света, – ты принесешь его в Аландиль.

– Может быть.

С его устрашающего лица ушли всякие признаки уныния, теперь я видел там только яркую, сияющую надежду. Он поклонился мне и обмотал поводья своей кобылы вокруг покалеченной руки.

– Лошадь! Кто бы мог подумать, что иманир будет путешествовать вместе с лошадью!

Потом, ведя лошадь единственной рукой, он повернулся на запад и начал долгое одинокое путешествие в великие Белые горы Наргаршата.

После того как иманир исчез за изгибом каньона, мы начали последние приготовления к путешествию. У нас теперь оказалось шестнадцать лошадей на семерых – остальные запасные. Мастер Йувейн сделал Атаре повязку. Так как ей не хотелось, чтобы мы страдали при виде ее пустых глазниц, она попросила мастера Йувейна закрыть их. В его деревянном сундучке отыскался моток чистой белой ткани, которую он повязал Атаре вокруг головы. Я решил, что она похожа не столько на бинт, сколько на головную повязку.

Когда наконец мы были готовы покинуть Сакэй, то сели на лошадей и повернули их мордами к востоку. Прямо под холмами, в солнечном свете, насколько хватало глаз, сияли золотые равнины Вендраша. Мы стали спускаться, что было еще делать?.. Здесь, между Утренними горами и Белыми, львиные прайды охотились на антилоп и огромных косматых бизонов. Иногда тьма нисходила на их свирепые красные сердца, и львы нападали на людей. Из всех сарнийских племен, с их страстью к битвам и золоту, может быть, только кармэк или ньярья с пониманием относились к свирепости этих животных – и терпеть не могли чужаков. Самым худшим из племен, как говорили, было племя зайак, чьи земли нам еще предстояло пересечь. Каким-то образом Морйин добился союза с ними – если только возможно завербовать воинов настолько независимых. Говорят, они настаивали на том, чтобы даже люди Морйина платили дань за право пересечь их земли.