Без помощи вашей - Роман Евгеньевич Суржиков

имя Лейла Тальмир?

— Впервые слышу.

— Это невеста капитана Джона Корвиса, умерщвленного по вашему приказу накануне Шутовского заговора. Девятнадцать лет назад, отправляясь на встречу с вами в Алеридан, капитан Корвис поделился с невестой своею — то есть, вашей — тайной. Все эти годы леди Лейла скрывалась под чужим именем и не смела даже обмолвиться о том, что знает. Она справедливо полагала, что недолго задержится в подлунном мире, если не будет держать рот на замке. Однако две недели назад ситуация переменилась: леди Лейла захворала смертельным сизым мором. Перед тем, как отправиться на Звезду, она написала одно письмо. Она хотела отомстить человеку, который погубил ее жениха и разрушил ее жизнь. Вам.

Герцог Айден слушал, вперив в девушку ястребиный взгляд. Мира продолжала:

— Леди Лейла не имела никаких доказательств, кроме слов своего любимого. Потому она адресовала письмо тому человеку, кто не потребует доказательств, а ухватится за любую возможность уничтожить вас и вашу дочь, кто непременно раздует и обнародует любой слух, порочащий вашу светлость. Полагаю, вам не составит труда понять, о ком речь.

— Предпочитаю не играть в шарады.

— Предпочитаю пока не называть имен, ваша светлость. Время для них еще придет.

— Хорошо. Продолжайте.

— В окружении человека, которому доверилась леди Лейла, имелся слуга, преданный моей матери. Он поспешил оповестить о событиях леди Нортвуд. Так уж вышло, что его письмо попало в руки мне.

— И это все?

— Все.

— Мне нужен полный список тех, кто знает.

— Позвольте, ваша светлость, обсудить то, что нужно мне.

Герцог Альмера прищурился.

— Вы полагаете, что можете диктовать мне условия?

— Полагаю, да, — не моргнув глазом, ответила Мира. — Если это не по нраву вашей светлости, я не стану больше занимать ваше время.

Она взялась за ручку двери. Герцог хрипло бросил:

— Не спешите. Я вас слушаю.

— Место первой фрейлины при дворе императрицы Аланис.

— Моя дочь не слишком любит вас.

Мира пожала плечами:

— Обещаю быть милой и кроткой. Не доставлю ее величеству ни малейших поводов для раздражения.

— Не очень-то верится… Ладно. Это я устрою. Что еще?

— Ленное владение. Мое собственное, в Землях Короны или Альмере, не на Севере. Достаточно маленького баронства.

— Достаточно?.. У вас нескромные запросы, леди Глория.

— Вы найдете в моем лице верного вассала, а леди Аланис — умную и ценную союзницу. Вы никогда не пожалеете о нашей договоренности.

Герцог склонил голову, прикидывая, взвешивая.

— Почему я должен договариваться с инфантой, а не графиней?

— Потому, что графиня не располагает моими сведениями. Я перехватила письмо и не поставила матушку в известность. Полагаю, это обстоятельство должно порадовать вашу светлость.

— Вы так полагаете?

— Попади сведения в руки моей матери, вы были бы лишь третьим, кому она предложила бы их купить. Первым в списке стоял бы ее новый приятель Эрвин Ориджин, вторым — владыка Адриан.

— Император заплатит дороже. Как это знакомо… — с неясной ухмылкой проронил герцог. — Хорошо. Я принимаю ваши условия, миледи. Теперь — имена.

Мира набрала воздуха. Вероятно, так чувствует себя охотник, спуская тетиву.

— Морис Лабелин — герцог Южного Пути. Маркиз Грейсенд. Маркиза Грейсенд.

Айден Альмера издал тихий звук, похожий на чихание кошки.

— Кто еще?..

— Более никого.

— Валери Грейсенд?

— Она не знает. Вы имели возможность убедиться в этом нынче утром, когда я назвала вашу дочь титулом императрицы. Лабелин и старшие Грейсенды не изменились в лице. Они уверены, что располагают надежным оружием против леди Аланис, потому хранят спокойствие. А вот Валери чуть не разрыдалась. Она не знает.

— Остроумная проверка, — признал герцог Айден. — Стало быть, Грейсенды держат сведения в тайне даже от собственной дочери?

— Как видите, ваша светлость.

— Но зачем им скрывать то, что следовало бы растрезвонить на всю столицу?

— Полагаю, вы поймете причину с большей легкостью, чем я.

Герцог помедлил.

— Они используют Аланис как ширму. Пока Валери в тени, она избегает подозрений. Лабелин нанесет удар за день или два до конца игр и не даст никому времени на ответный ход. Валери останется единственной претенденткой, и никто не успеет составить конкуренцию.

— Я полностью согласна с вашей светлостью.

Айден Альмера подарил Мире некое подобие улыбки.

— Возможно, вы правы: из вас выйдет хорошая советчица для дочери.

— Рада служить ее величеству, — поклонилась Мира.

— Итак, знает лишь Лабелин и старшие Грейсенды.

— Да, ваша светлость.

— Леди Лейла… или как там ее?

— Она мертва. Скончалась неделю назад от сизого мора — я проверила.

— Слуги Лабелина?

— Никто, кроме Грейсендов. Лабелин беседовал только с ними.

— Барон Хьюго Деррил?

Мира промолчала с многозначительной улыбкой. Пускай герцог сам найдет себе ответ.

— Постойте-ка… Хотите сказать, Деррил и есть человек вашей матери?

Мира молчала.

— Не верю! Барон — цепной пес Лабелина! Чтобы он служил двум господам?!

Она пожала плечами.

— Ладно, — медленно кивнул герцог, — допустим. В сущности, это неважно. Значение имеет лишь одно: барон знает то же, что Лабелин?

— Нет, ваша светлость.

— Тогда откуда узнали вы?

Мира лукаво улыбнулась:

— А я и не знаю.

— То есть как?!

— Человек моей матери упомянул, что Лабелин и Грейсенды получили от Лейлы Тальмир сведения, порочащие леди Аланис и вас. Но он не знал, какие именно. Тайна вашей светлости известна только заговорщикам, и никому более.

Мира очень хотела, чтобы Айден поверил в это. И он поверил, судя по недоумению на его лице.

— В таком случае, леди Глория, за что мне платить вам? За молчание о том, чего вы не знаете?

— Ваша светлость, если Морис Лабелин благополучно доживет до конца летних игр и сделает Валери императрицей, то вы ничего не будете мне должны. Однако если волею жестокого случая — и ни по какой иной причине — герцог Лабелин в ближайшие дни отправится на Звезду, то ваша тайна останется тайной, а чело леди Аланис увенчает корона. Я надеюсь, ваша светлость, что тогда вы поделитесь со мною своей радостью.

— Вы — умная девушка, — медленно проговорил герцог.

— Благодарю, ваша светлость.

— Вы — умная девушка, и должны понимать.

— Прекрасно понимаю, ваша светлость. Этого разговора никогда не было. Никаких подобных ему никогда не состоится впредь. Быть другом первого