Достоевский. Энциклопедия - Николай Николаевич Наседкин

обмороком Лизы не общались, не разговаривали и вот столкнулись вплотную…

Прототипом этого персонажа послужил известный московский юродивый Иван Яковлевич Корейша (1781–1861), сведения о котором Достоевский, очевидно, почерпнул из брошюры И. Г. Прыжова «Житие Ивана Яковлевича, известного пророка в Москве» (1860).

Сергей

«Столетняя»

Племянник Макарыча (сын сестры) — «парень лет семнадцати, в типографию хочет определиться». «Столетняя» Марья Максимовна, придя в гости к внучке с зятем, интересуется новым пальтецом Сергея. «Племянник, бутузоватый и здоровый паренёк, улыбается во весь рот и надвигается ближе; на нём новенькое серое пальтецо, и он ещё не может равнодушно надевать его. Равнодушие придёт разве только ещё через неделю, а теперь он поминутно смотрит себе на обшлага, на лацканы и вообще на всего себя в зеркало и чувствует к себе особенное уважение…» И это оказывается, по существу, последнее, чем интересовалась Божья старушка перед кончиной — пальтецом за шесть рублей, которое справили добрые родственники бедному племяннику.

Сергей Александрович

«Село Степанчиково и его обитатели»

Рассказчик; племянник Егора Ильича Ростанева и Прасковьи Ильиничны Ростаневой, кузен Саши и Илюши Ростаневых, внук генеральши Крахткиной. О своём прошлом Сергей кратко сообщает: «В детстве моём, когда я осиротел и остался один на свете, дядя заменил мне собой отца, воспитал меня на свой счёт и, словом, сделал для меня то, что не всегда сделает и родной отец. С первого же дня, как он взял меня к себе, я привязался к нему всей душой. Мне было тогда лет десять, и помню, что мы очень скоро сошлись и совершенно поняли друг друга. Мы вместе спускали кубарь и украли чепчик у одной презлой старой барыни, приходившейся нам обоим сродни. Чепчик я немедленно привязал к хвосту бумажного змея и запустил под облака. Много лет спустя я ненадолго свиделся с дядей в Петербурге, где я кончал тогда курс моего учения на его счет. <…> Выйдя из университета, я жил некоторое время в Петербурге, покамест ничем не занятый и, как часто бывает с молокососами, убеждённый, что в самом непродолжительном времени наделаю чрезвычайно много чего-нибудь очень замечательного и даже великого. Петербурга мне оставлять не хотелось. С дядей я переписывался довольно редко, и то только когда нуждался в деньгах, в которых он мне никогда не отказывал. Между тем я уж слышал от одного дворового человека дяди, приезжавшего по каким-то делам в Петербург, что у них, в Степанчикове, происходят удивительные вещи…» И вот вдруг дядя вызвал Сергея в Степанчиково для того, чтобы выдать за него замуж гувернантку своих детей Настеньку Ежевикину, в которую сам влюблён безумно. Сергей приезжает, наблюдает весь бедлам, какой творится в имении дяди, сам в какой-то мере участвует в событиях, и, наконец, всё это описывает-рассказывает в виде повести. В тексте самого Сергея характеризует, к примеру, Мизинчиков, который неудачно приглашал его в соучастники похищения Татьяны Ивановны: «— Нет, видите ли, я вас давеча несколько изучал. Вы, положим, и пылки и… и… ну и молоды; но вот в чём я совершенно уверен: если уж вы дали мне слово, что никому не расскажете, то уж, наверно, его сдержите. Вы не Обноскин — это первое. Во-вторых, вы честны и не воспользуетесь моей идеей для себя, разумеется, кроме того случая, если захотите вступить со мной в дружелюбную сделку…» И к чести Сергея, быть соучастником сомнительного предприятия он отказался.

Сергей Александрович (и это очень важно) принадлежит к числу пишущих героев в мире Достоевского, к числу литераторов. Дядя, представляя его Фоме Опискину, настойчиво повторяет, что Сергей «тоже занимался литературой». И он не только, так сказать, прозаик, но и критик, и пародист, что превосходно доказал разбором Фомы Фомичевых беллетристических опусов. Но в Сергее наряду с несомненным литературным талантом и критическим началом явно наличествует и слабина в натуре. Выражаясь языком той же критики, сурово осуждая действительность и среду (атмосферу в доме Ростаневых, тиранство Фомы) на словах, он на деле всё же подпадает под влияние этой же самой среды и под конец чуть ли не лобызается с объектом своей сатиры. Видимо, маловато оказалось принципиальности у этого литератора.

В эпилоге повести сообщается, что Сергей был шафером Настеньки на свадьбе дяди и, судя, по подробному изложению судеб остальных героев в последующие годы, он довольно часто бывает в Степанчикове, да и заканчивается повесть сообщением, что на днях он опять поедет в имение дяди.

Сеточкин Антон Антонович

«Двойник»; «Записки из подполья»

Столоначальник, под началом которого служит Яков Петрович Голядкин («Двойник») и служил Подпольный человек («Записки из подполья»). В первой повести в сцене перечисления повествователем гостей на дне рождения Клары Олсуфьевны Берендеевой, герой этот удостоился, конечно же, отдельного упоминания: «Я не буду описывать, как, наконец, Антон Антонович Сеточкин, столоначальник одного департамента, сослуживец Андрея Филипповича и некогда Олсуфия Ивановича, вместе с тем старинный друг дома и крёстный отец Клары Олсуфьевны, — старичок, как лунь седенький, в свою очередь предлагая тост, пропел петухом и проговорил весёлые вирши; как он таким приличным забвением приличия, если можно так выразиться, рассмешил до слёз целое общество и как сама Клара Олсуфьевна за такую весёлость и любезность поцеловала его, по приказанию родителей…» Стол Голядкина стоял возле стола Антона Антоновича, который относился к титулярному советнику по-отечески, однако ж, из-за происков Голядкина-младшего, Яков Петрович место это потерял.

В «Записках из подполья» главный герой вспоминает, как служил под началом Сеточкина и однажды попросил у него взаймы денег, когда собирался столкнуться (в буквальном смысле слова) со своим обидчиком Офицером на Невском проспекте, а для этого следовало выглядеть поприличнее и заменить на шинели енотовый воротник на бобрик: «Недостающую же и весьма для меня значительную сумму решился выпросить взаймы у Антона Антоныча Сеточкина, моего столоначальника, человека смиренного, но серьёзного и положительного, никому не дававшего взаймы денег, но которому я был когда-то, при вступлении в должность, особенно рекомендован определившим меня на службу значительным лицом. Мучился я ужасно. Попросить денег у Антона Антоныча мне казалось чудовищным и постыдным. <…> Антон Антонович сначала удивился, потом поморщился, потом рассудил и все-таки дал взаймы, взяв с меня расписку на право получения данных заимообразно денег через две недели из жалованья…»

Немудрено, что Подпольный человек решается обращаться с подобными просьбами именно к Сеточкину (затем он ещё 15 рублей попросит-возьмёт у начальника, чтобы рассчитаться с Симоновым) — это был по существу единственный человек, с кем он ещё «общался», несмотря