Север и Юг. Великая сага. Книга 1 - Джон Джейкс

– Тогда пошли. Боже мой, поверить не могу, что ты здесь! Как в старые добрые времена!

Констанция обняла своего высокого сына, с улыбкой глядя, как мужчины направились в столовую. Орри тоже очень хотелось, чтобы старые добрые времена вернулись, но, судя по тому, что он видел во время своей поездки, этой надежде не суждено было сбыться. И никогда больше не наступит то прекрасное безмятежное время, как в тот день 1842 года, когда они с Джорджем, полные надежд и иллюзий, стояли у поручней парохода, шедшего по Гудзону.

Теперь они были почти стариками. Оба уже начали седеть, в волосах Джорджа седины было особенно много. И оба понимали, что каким-то образом и они тоже виноваты в том, что их страна оказалась втянутой в пучину войны. Эта мысль отравляла радость встречи. Орри с мрачным лицом шагал следом за Джорджем в столовую.

* * *

Пока Орри ел, они обменялись новостями. Билли благополучно добрался до Вашингтона вместе с молодой женой.

– И с небольшой раной, – добавил Джордж. – Билли не вдавался в подробности, но я понял, что у него вышла стычка с каким-то бывшим поклонником Бретт.

– Да. – Больше Орри ничего не сказал.

– Ему пообещали несколько дней отпуска. Так что я жду их здесь с минуты на минуту.

– Я был бы рад их повидать, но ждать не могу. Дома неспокойно.

Джордж хмуро кивнул:

– Говорят, Виргиния завтра или послезавтра заявит о выходе из Союза. И потащит за собой тех, кто пока занимал выжидательную позицию. Могут уйти все пограничные штаты. В общем, атмосфера накаляется… – Он ткнул сигарой в сторону розетки. – Ты и сам должен был заметить.

После вкусного ужина и чашки прекрасного кофе Орри уже не чувствовал себя таким измученным. Но настроение его не улучшилось. Да, он был рад повидать старого друга, но его не оставляло ощущение, что после этой встречи они могут расстаться на очень долгое время.

Все немного помолчали, а потом Констанция с явной неохотой сказала:

– Вирджилия вернулась домой.

Орри чуть не выронил чашку.

– Откуда?

– Об этом мы не спрашиваем, – проворчал Джордж.

– Она и сейчас здесь?

Джордж кивнул, а Орри тут же вспомнил, как хлопнула дверь наверху, когда он вошел в дом. Видела ли его Вирджилия?

Впрочем, это не имело значения. Пусть он и соблюдал какую-то осторожность, находясь в городе, но делать тайну из своего приезда не собирался.

– Бедняжка в такой нищете… – начала было Констанция.

– Она сама во всем виновата! – резко прервал ее Джордж. – И я не желаю об этом говорить.

Констанция отвела глаза.

– Ладно, – Джордж повернулся к Орри, – так какое же дело оказалось настолько важным, что заставило тебя проделать такой путь? Только не говори, что Купер готов спустить на воду тот большой корабль.

– Мне бы очень этого хотелось. Только я не думаю, что это судно когда-нибудь сойдет со стапелей. Вот почему я приехал и почему привез ту сумку, что осталась в холле. В ней шестьсот пятьдесят тысяч долларов. Мне очень жаль, что не больше, но я не сумел раздобыть всю сумму.

– Раздобыть? Как именно раздобыть?

– Не важно. Я не хочу, чтобы новое южное правительство конфисковало вложенный тобой капитал. Ты не для этого давал нам деньги.

Джордж нахмурился, бросил взгляд на жену, потом снова посмотрел на друга:

– Может быть, нам лучше обсудить это в библиотеке?

– Идем, Билли, – сказала Констанция, вставая и похлопывая сына по плечу.

– Билли… – Орри улыбнулся. – Вы его так зовете?

Констанция кивнула.

– Когда брат Джорджа дома, он у нас Большой Билли, а это – Маленький Билли. Иногда возникает путаница, но нам нравится.

Уильям слегка надулся:

– Не всем нравится.

– Он прав, – согласилась Констанция, состроив сыну милую гримаску. – Стэнли утверждает, что это недостойно.

– Поэтому нам и нравится, – сообщил Джордж, поднимаясь со стула.

Орри засмеялся громко и непринужденно. И на одно короткое мгновение ему показалось, что старые добрые времена все-таки вернулись.

* * *

– Ты говоришь, рана Билли хорошо заживает? – спросил Орри, когда Джордж закрыл за ними дверь библиотеки и зажег лампы.

– Так мне написали. Они с Бретт счастливы, даже если несчастна страна. – Он достал из шкафчика стаканы и графин. – Думаю, виски нам не помешает.

Он налил две солидные порции, даже не спрашивая, хочет ли того Орри. Старина Пенёк все тот же, подумал Орри. Не теряется в любой ситуации.

– Да, страна действительно несчастна, – согласился Орри, беря стакан с виски.

Он выпил половину в три глотка. В животе разлилось приятное тепло, даря немного покоя. Достав из кармана ключ, он отпер принесенную из холла сумку и открыл, чтобы показать деньги.

– Как я и говорил. Поэтому я и привез это.

Джордж взял одну пачку, на мгновение потеряв дар речи. Потом негромко произнес:

– Это очень благородный поступок, Орри.

– Деньги твои. Думаю, ты заслуживаешь их больше, чем правительство Монтгомери. Которое, кстати, состоит из людей солидных и весьма консервативных.

– Это я заметил. Джефф Дэвис. Алек Стивенс из Джорджии…

– Крикуны из Южной Каролины, включая нашего общего друга, юного мистера Задиру), – (при упоминании о Хантуне Джордж скривился), – остались не у дел, и им это очень не нравится.

– А почему они не вошли в правительство?

– Толком не знаю. Но могу предположить, что консерваторы сочли неуместной их склонность к крайним мерам. Вероятно, просто испугались, что с таким приобретением респектабельности у нового правительства поубавится. В любом случае мне бы не хотелось, чтобы твои деньги конфисковали люди, чьи взгляды полностью противоположны твоим.

Джордж бросил на него лукавый взгляд:

– А как насчет твоих взглядов?

– Разрази меня гром, если я теперь это знаю, Пенёк! – воскликнул Орри, тяжело опускаясь в кресло.

Джордж закрыл сумку и сел к письменному столу, на котором по-прежнему стоял осколок метеорита.

– Ладно, – сказал он, машинально беря в руки темно-коричневый конус, – но от своих слов я не отказываюсь. Ты совершил чрезвычайно благородный поступок.

Орри смущенно улыбнулся и поднял стакан в знак приветствия, но уже скоро его невеселая улыбка угасла.

– Это тот самый, который ты нашел в холмах над Академией? – спросил он, кивнув на шершавый кусок железа в руках Джорджа.

– Да.

– Я так и подумал. Вспомнил, как ты тогда говорил. О том, что звездное железо способно разрушать семьи, состояния, правительства – весь установленный порядок вещей. Ты говорил о чести. Но ее так мало у обычных людей, а еще меньше, – с мрачной иронией добавил он, – может быть, у одного-двух на целое столетие – у политиков, готовых объявлять новые крестовые походы ради своих священных целей. Но если война все-таки начнется, такие заводы, как твой, будут ответственны за уничтожение даже тех крох чести, которые еще остались. Купер давно это понял. Он пытался заставить нас прислушаться, а мы отказывались. Если начнется война, а все к тому идет, это будет совершенно новая, всеобщая война, о которой говорил Мэхен. Сражения не только на фронтах, но и повсеместно. – Он покачал головой; усталость и слишком быстро выпитый виски привели его в состояние странной легкости, при которой мысль летит свободно, а слова находятся сами собой. – А какие ресурсы есть на Юге для такой борьбы? Только некое представление о будущем, которое уже теперь видится жалким и безнадежно отсталым. А еще наше хваленое красноречие, наши лозунги и наши солдаты.