Второе Правило Волшебника - Терри Гудкайнд

— Он не черный. Я не говорил, что он черный, я только описал тебе, как он выглядит: какой формы и какой величины.

Уоррен задумчиво потеребил губу.

— Не черный? А какой?

— Янтарный.

Облегченно вздохнув, Уоррен стукнул себя в грудь.

— Хвала Создателю! — жизнерадостно завопил он. — Это самая лучшая новость за весь последний год! Янтарный цвет означает, что Камня коснулись слезы волшебника. Это отталкивает Владетеля. Для него слезы волшебника, что для нас вонючее тухлое мясо. Его посредники не притронутся к Камню!

Ричард широко улыбнулся. Должно быть, это Зедд. Потому-то он и почувствовал присутствие Зедда, когда смотрел на Камень. Это открытие переполнило чашу. Он не мог больше сдерживаться.

— Уоррен, у меня хорошие новости. Я влюблен. И женюсь.

Уоррен снова завопил, но затем его улыбка увяла.

— Это ведь не Паша, правда? Если она, то все в порядке, я пойму. Вы с ней составите прекрасную…

Ричард легонько коснулся плеча Уоррена.

— Нет, это не Паша. Я тебе как-нибудь расскажу. Она Мать-Исповедница. Но я не хотел тебя перебивать. Как насчет остального?

— Ну, есть несколько ценных замечаний по поводу круглой кости, о которой ты упоминал, и о скрине. — Уоррен водрузил на стол следующую книгу. — Одно — в пророчестве с ветвлением, касающемся зимнего солнцестояния, которое наступит через две недели. Это сложное переплетение развилок и переходов. Мы только недавно выяснили, что пророчество о женщине и ее народе — из истинного ветвления…

Каждый раз, когда Уоррен начинал говорить о ветвлениях и переходах, Ричард переставал понимать вообще что бы то ни было. Единственные слова, которые он понял на сей раз, — «зимнее солнцестояние».

— А при чем тут зимнее солнцестояние?

Уоррен удивленно посмотрел на него:

— Зимнее солнцестояние. Самый короткий день в году. Короче день — длиннее ночь. Понял, о чем я?

— Не-а. Это как-то связано со скрином?

— Самая длинная ночь в году. Чем длиннее ночь, тем дольше темно. Видишь ли, есть определенное время, когда Владетель может сильнее влиять на мир живых. Его мир — мир Тьмы, и когда у нас самая долгая ночь, завеса слабее всего. Именно в это время Владетель способен принести самое большее зло.

— Значит, мы будем в опасности через несколько недель, в зимнее солнцестояние?

Брови Уоррена радостно подпрыгнули.

— Ну да! Но твоя информация помогла понять данное пророчество, а заодно понять и то, что, как нам известно, является истинным ветвлением, связанным с этим пророчеством. Видишь ли, касательно нынешнего зимнего солнцестояния существует пророчество об угрозе миру живых. Чтобы одна из ветвей реализовалась, Владетель должен иметь в своем распоряжении несколько элементов. Владетелю надо открыть врата, но для этого ему нужен посредник, призванный в этот мир. А посреднику, в свою очередь, — Уоррен аж подпрыгнул от радости, — нужен скрин. Если у него будет та круглая косточка скрина, о которой ты говорил, посредник сможет призвать стража и уничтожить его. Если посредник уничтожит стража, Владетель сможет пройти врата.

— Уоррен, по-моему, это довольно страшно.

Уоррен отмахнулся:

— Да нет же, нет. Таких мрачных пророчеств довольно много. Но все необходимые элементы редко оказываются в одно и то же время в одном и том же месте, так что ветвление чаще всего не реализуется. В книгах полно ложных ветвлений, поскольку…

— Уоррен, ближе к делу.

— Ах, ну да. Ну, видишь ли, ты сказал, что твой друг владеет костью, которая вызывает скрина. А Владетелю понадобится посредник. Но у него такового нет. Без кости скрина и с учетом грядущей развилки, которую, как нам известно, мы должны пройти правильно — а мы полагаем, что так и будет, — получается, что это всего лишь очередное ложное ветвление, и мы в безопасности!

Ричарда кольнуло дурное предчувствие, но восторженная уверенность Уоррена развеяла его. Энтузиазм Уоррена охватил и его. Ричард хлопнул молодого человека по спине.

— Отличная работа, Уоррен. Теперь я могу полностью заняться своим Хань.

— Спасибо, Ричард! — расцвел Уоррен. — Я так рад, что тебе удалось мне помочь. После знакомства с тобой я продвинулся гораздо дальше, чем мог надеяться.

Все так же улыбаясь, Ричард недоуменно покачал головой:

— Уоррен, я никогда не встречал человека, который был бы так умен, как ты, и так молод.

Уоррен засмеялся, будто услышал великолепную шутку.

— А над чем ты смеешься?

— Над твоей шуткой, — пробормотал Уоррен, вытирая выступившие от смеха слезы.

— Какой такой шуткой?

Хохот Уоррена оборвался.

— Насчет моей молодости. Это ужасно смешно.

Ричард продолжал вежливо улыбаться.

— Уоррен, почему это тебя так рассмешило?

— Потому что мне сто пятьдесят семь лет.

Ричарду свело скулы.

— Ты шутишь. Это ведь шутка? Ты же пошутил, правда, Уоррен?

Хорошего настроения Уоррена как не бывало. Он моргнул.

— Ричард… Ты ведь знаешь, верно? Они должны были тебе сказать. Я просто не сомневался, что они тебе уже сказали…

Ричард смахнул книги в сторону и придвинул стул ближе.

— Сказали что? Уоррен, раз уж начал, продолжай. Ты мой друг, так скажи мне.

Уоррен закашлялся и облизал губы. Наклонившись чуть ближе, он ответил:

— Ричард, прости меня. Я думал, ты все знаешь, иначе давным-давно сказал бы. Правда сказал бы.

— Да говори же!

— Магия. Магия Дворца Пророков. В ней есть не только элементы Магии Приращения, но и Магии Ущерба, которые связывают его с нижним миром. Поэтому время здесь течет иначе.

— Уоррен, — прохрипел Ричард, — ты хочешь сказать, что это и на всех нас оказывает воздействие? На всех, кто носит ошейник?

— Нет, вообще на всех, кто живет во Дворце. На сестер тоже. Дворец зачарован. Пока сестры живут во Дворце, они стареют, как мы. Из-за чар мы стареем медленнее, для нас время идет по-другому.

— «По-другому» — как?

— Чары замедляют процесс старения. Для нас проходит год, а для тех, кто живет снаружи, — лет десять — пятнадцать.

У Ричарда закружилась голова.

— Уоррен, этого не может быть. Просто не может быть. — Он судорожно пытался найти доказательство своей правоты. — Паша. Паше ведь не больше…

— Ричард, я знаю Пашу вот уже больше сотни лет.

Ричард отодвинул стул и поднялся. Взъерошив пятерней волосы, он произнес:

— Ерунда какая-то. Должно быть какое-то… Зачем это понадобилось?