500 великих загадок истории - Николай Николаев

Эти данные из документа той поры красноречиво свидетельствуют, как много значил для флота и армии каждый такой рейс.

В записи от 3 апреля 1942 г. говорилось, что в 21 ч. 12 мин «Сванетия» отвалила от Севастопольского причала и взяла курс на Туапсе за новой партией ценного груза. Однако распоряжением командования лидер «Ташкент» в проводке транспорта «Сванетии» с ранеными и эвакуированными уже не участвует, так как главным грузом при перевозках считалась живая сила и техника.

На сей раз «Сванетия» даже со слабым охранением благополучно достигла конечного пункта, разгрузилась и, заправившись и взяв часть нового груза, отправилась в Новороссийск. В Новороссийске в темпе и без суеты было взято на борт 191 т боезапаса, 682 т продовольствия для осажденного Севастополя и более 150 человек бойцов и командиров.

И этот переход со слабым охранением был удачным!

…Севастополь обстреливался и систематически подвергался налетам бомбардировочной авиации. Поэтому разгрузка и погрузка шли усиленными темпами в течение всего дня. Капитану Беляеву доложили, что на борт уже принято 240 человек тяжелораненых, 354 кавалериста 154-го кавполка, отправляемых в тыл для переформирования и отдыха, 50 человек эвакуированных, 10 рабочих морзавода, 65 человек военнослужащих различных рангов, в том числе были и морские летчики, следовавшие за получением новых самолетов. Всего с экипажем – более 900 человек.

В последний момент капитану Беляеву было приказано принять дополнительно еще 150 человек. Капитан Беляев сразу побледнел и осунулся, когда узнал перед самым отплытием, что перегруженную сверх всякой меры «Сванетию» будет сопровождать лишь один эсминец «Бдительный».

За ночь «Сванетия» ушла далеко в море, достигнув широты 43°, то есть оказалась на одинаковом удалении от турецкого и родного берега, после чего развернулась и взяла курс на восток. Видимо, этот маршрут был рассчитан на то, что немецкие «рамы» (самолеты-разведчики), усиленно следящие за прибрежными коммуникациями и передвижениям военных кораблей вдоль минных полей у Кавказского побережья, а также Крыма, в нейтральных водах не смогут опознать принадлежность судна, или из-за большого удаления вообще не смогут их обнаружить. Но немецкая разведка не дремала…

В 14.00 на высоте 3 тыс. м показался первый бомбардировщик, а вскоре – восемь «Хейнкелей-111» и четыре «Юнкерса-88». Они зашли со стороны солнца и энергично атаковали теплоход. Капитан все время менял курс, описывал циркуляцию или стопорил машины и бомбы, обдавая теплоход дождем брызг, рвались за кормой или у бортов. В первый заход насчитали 48 разрывов и только одна «зажигалка», угодив прямо в трубу, разворотила ее и, рикошетом чиркнув по шлюпочной палубе, улетела за борт.

В 15 ч. 55 мин. с западного сектора на горизонте снова показались самолеты.

«Сванетия» выписала немыслимую кривую, и торпеда прошла мимо в каких-то 4–5 м. Куренков успел уклониться еще от четырех торпед, но последние две угодили в носовую часть судна. Последовало два мощнейших взрыва. Капитал Беляев успел взглянуть на часы – было 16.10. Нос «Сванетии» подпрыгнул и почти сразу образовался дифферент на нос и крен на левый борт.

И тут началось самое страшное: паника обезумевших от страха людей! Краснофлотцы боцманской команды Данченко и Воронов сумели спустить на воду лишь две шлюпки. Неожиданно появившиеся на кренящейся палубе кавалеристы, не имевшие понятия о механике спуска шлюпок на воду, выхватили шашки и в мгновение ока перерубили первые попавшиеся на глаза блоки (лопаря), удерживающие шлюпки, и они, сорвавшись вместе с людьми, полетели за борт, переворачиваясь или разбиваясь о воду. Люди страшно кричали.

Крен судна быстро увеличивался. Зенитки продолжали вести огонь, и один из атакующих торпедоносцев, зацепив крылом воду, взорвался. Капитан Беляев дал команду в машинное отделение:

– Задний ход! – почти сразу его швырнуло новым взрывом на шлюпочную палубу и он потерял сознание. «Сванетия» медленно погружалась под грохот зениток и крики людей.

Чудом отыскали среди этого орущего хаоса капитана Беляева и кавторанга Андреуса, командира санитарных транспортов, и оттащили их на спасательный плот. Слышно было, как стучали крупнокалиберные пулеметы – это не прекращали вести огонь наши матросы. Вдруг они разом смолкли. Корма «Сванетии» поднялась высоко над водой. С нее беспорядочно сыпались люди. Один из матросов у самой трубы держался за тросик гудка, как бы оповещая всех натруженным ревом о страшной гибели. Так, под крики людей и рев гудка «Сванетия» быстро стала уходить под воду, накрыв своим корпусом сразу три шлюпки. Образовалась большая воронка, и многих людей засосало под воду.

Спасшиеся рассказали, что военврачи «Сванетии» В.А. Итин, В.Б. Борисовский, А.П. Тарасенко и медсестры – недавние студентки – до последнего гудка «Сванетии» оказывали помощь раненым и надевали на объятых страхом людей спасательные пояса, круги и выводили женщин и детей на палубу. Вот их имена: Таня Королева, Клава Калугина, Лида Барсук, Зина Демченко, Лиза Дорошенко, Ева Клычьян, Фрося Кардашева и другие. Многие погибли…

Согласно архивным документам, «Сванетия» держалась на плаву лишь 18 мин. Известны координаты ее гибели: 43°00′ северной широты, 36°55′ восточной долготы. Глубина – 2150 м.

По материалам С. Соловьева и Л. Вяткина

Эта малоизвестная история произошла в те страшные для нашей страны осенние дни 1941 г., когда фашистские войска сомкнули кольцо окружения Ленинграда по суше. В этих условиях предпринимались отчаянные попытки вывезти из осажденного города как можно больше людей военных и гражданских. Единственный путь – через озеро Ладога.

16 сентября состоялась отправка эшелонов с уже успевшими повоевать слушателями военно-морских училищ Ленинграда, из которых по приказу Ворошилова создавался новый особый курсантский батальон.

Баржа № 725 вышла в последний рейс, унося в своем чреве сотни людей навстречу гибели.

Было примерно 3 ч. ночи. При свете спичек обнаружили трещину в обшивке борта. Попытки заткнуть течь личными вещами результатов не дали – не было ни крепежного материала, ни инструмента.

Старая баржа не способна была долгое время выдерживать удары огромных волн. Через некоторое время в средней части корпуса раздался страшный скрежет, обшивка лопнула, и через большую трещину вода стала быстро заполнять трюм. Казалось, что спасение может быть только на палубе, и люди устремились к выходным люкам. Однако центральный люк оказался закрытым на запор с палубы, из-за чего на сходнях под ним образовалась людская «пробка». Отчаявшиеся пассажиры, заливаемые водой из треснувшего борта, сумели где-то разыскать топор, которым стали рубить люк снизу. Но на палубе у люка встал лейтенант Сазонов и, размахивая наганом, кричал: «Всем оставаться в трюме, наверх никому не выходить!» В конце концов люк удалось открыть.

Надо было хоть как-то поддерживать плавучесть судна. Капитан-лейтенант Боков, полковой комиссар Макшанчиков и группа курсантов организовали откачку воды из трюма, вооружившись найденными ведрами и ручной помпой. Качали помпу быстро, напряженно, с остервенением.