Любовь и война. Великая сага. Книга 2 - Джон Джейкс

В ту ночь он плохо спал, видя перед собой обрюзгшее лицо Каффи. Утром, когда он уже собирался ехать к Френсису Ламотту, Филемон Мик отвел его в сторону и сунул в коричневую руку револьвер:

– Он заряжен. Постарайся, чтобы его не увидел по дороге какой-нибудь белый. Спрячь в кустах, пока будешь у Ламотта. Если тебя с ним поймают, могут и повесить.

– Да и вас могут повесить, мистер Мик, за то, что вы мне его дали.

– Ничего, рискну. Мне совсем не хочется, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Улыбка Энди стала напряженной.

– Не хотите терять ценного ниггера?

– Не хочу терять хорошего человека, – сердито ответил Мик. – А теперь забирай своего мула и убирайся, пока я не дал пинка твоей глупой заднице.

Энди протяжно вздохнул:

– Извините, что я так сказал. Старые времена сказались.

– Я понимаю.

Они пожали друг другу руки.

Насвистывая «Землю Дикси», Энди не спеша ехал по тусклой, заросшей травой дороге – это был самый короткий путь к Френсису Ламотту. А старина Мик не такой уж плохой человек, думал он, когда вдруг заметил впереди нечто темное и бесформенное, похожее на груду брошенной одежды.

– Стой, мул! – прошептал он и настороженно прислушался.

В воздухе раздавался птичий щебет, легкий шорох деревьев, но ничего тревожного Энди не услышал. Он спрыгнул с мула и осторожно пошел вперед, держа в руке револьвер Мика.

На дороге лежал мертвый негр в истрепанной одежде. Карманы его штанов были вывернуты. На лбу зияли две красные дыры, как пара лишних глаз.

Энди содрогнулся, нервно сглотнул и внимательно всмотрелся в кусты по обе стороны тропы. Справа виднелась большая вытоптанная поляна. Он пошел туда, вспугнув с полдюжины ворон, взлетевших чуть дальше над деревьями. Глядя на черных птиц, Энди невольно произнес имя Христа.

Под сырым ветром, на ветке дуба, примерно в девяти футах над землей, покачивалось нечто, явно не похожее на фестоны испанского мха. Энди узнал Френсиса Ламотта, одетого в мундир гвардейцев Эшли – или в то, что от него осталось. Ламотт был подвешен за запястья, крепко связанные веревкой. Сапоги с него кто-то снял, да и носки тоже. Ноги были босыми.

Энди словно смотрел на какую-то мифическую яркую птицу. Изумрудно-зеленая охотничья куртка Ламотта была разорвана во многих местах и теперь напоминала встрепанные перья. И на куртке, и на канареечно-желтых брюках темнели красные пятна, все еще влажные.

Дубовая ветка гнулась и трещала. Истерзанное тело Ламотта медленно повернулось. Энди перестал считать его раны, когда дошел до тридцати.

В тот же апрельский вечер Орри подъезжал к ферме, которую ему так подробно описала миссис Халлоран. Прозрачные облака почти не закрывали луну и звезды, так что ехать через невспаханные поля, как предложила его добровольная осведомительница, было нетрудно.

На Орри был черный костюм из тонкого сукна, который он убрал подальше, когда приехал в столицу. В правом сапоге был спрятан нож боуи, но больше никакого оружия он не взял. Так легче было притвориться заблудившимся путником, если бы что-то пошло не по плану.

Лошадь он привязал к фруктовому дереву на той стороне поля, которая была дальше других от четырех строений, возведенных на отвесном берегу Джеймса. К реке вел длинный спуск. Днем отсюда наверняка открывался изумительный вид.

В темноте старый дом, большой амбар и курятник сливались в единый черный силуэт. Треугольный пролом в крыше амбара говорил о том, что здесь давно ничего не ремонтировали. Но четвертое, стоявшее чуть сбоку строение, которое миссис Халлоран назвала главным у заговорщиков, казалось словно расчерченным желтыми вертикальными линиями из-за пробивавшегося сквозь щели света.

Ночной ветер донес до Орри тихое конское ржание. Он вытер тыльной стороной ладони повлажневшую верхнюю губу и медленно пошел вперед к освещенному дому.

Укрыться поблизости было негде, как и пройти незамеченным – разве что проползти. Когда он миновал уже половину заросшего бурьяном и изрытого дождевыми промоинами поля, ему показалось, что слева, довольно далеко от дома, вспыхнула спичка. Часовой на дороге? Вполне вероятно.

Теперь он уже отчетливо слышал мягкий стук копыт топтавшихся на месте лошадей. Полоса высокой густой травы шириной около десяти ярдов отделяла здание от края поля, куда подобрался Орри, чтобы сосчитать животных: четыре оседланные лошади и пятая, запряженная в легкую двухместную коляску. Судя по всему, революционная армия мистера Ламара Пауэлла была невелика. Однако Орри еще мальчиком читал биографию Юлия Цезаря и знал, что для совершения политического убийства вовсе не нужны полки.

Пока он ехал из Ричмонда через многочисленные посты, где предъявлял свой пропуск наравне с любым другим путником, он уже тысячу раз пожалел, что поддался на эту авантюру, и чувствовал себя одураченным простаком. Теперь же он был рад, что не повернул назад.

Пригибаясь к земле как можно ниже, он стал подбираться к той стене, за которой пробивался свет. При малейшем шорохе травы он морщился, стараясь ступать как можно тише. Когда до стены оставалось несколько шагов, он услышал голоса и на мгновение решил, что ему померещилось. Среди мужских голосов как будто звучал один женский.

От удивления Орри на мгновение потерял осторожность и шагнул слишком быстро, наступив правым ботинком на невидимый сучок, который громко треснул.

– Постойте, Пауэлл. Слышите? Какой-то шум снаружи.

– Наверное, кролик… или крыса. Их тут полно.

– Может, мне посмотреть?

– Нет. В этом нет необходимости. Уилбур сторожит на дороге.

В голосе человека, которого назвали Пауэллом, слышалась железная воля. Настолько быстро, насколько осмелился, Орри преодолел оставшееся до стены расстояние и прижался глазом к щели.

Проклятье… Пауэлл стоял к нему спиной. Орри видел только рыжеватые брюки, темно-коричневый сюртук и седеющие напомаженные волосы на затылке. Слева в поле зрения Орри появились сапоги – кто-то сел, вытянув ноги.

– Наше наиболее важное вооружение прибыло вчера, – сказал Пауэлл, направляясь к дощатым ящикам, стоявшим на усыпанном соломой полу. Дойдя до них, он повернулся.

Ламару Пауэллу было около сорока, и он обладал той внешностью, которая, как предполагал Орри, обычно нравится женщинам. Он стоял в театральной позе, держась красивой, ухоженной рукой за правый лацкан сюртука. Другой рукой он показал на прямоугольный ящик с надписью «УИТВОРТ», стоявший на двух квадратных ящиках поменьше.

– Как вы можете видеть, мы будем вооружены наилучшим образом.

– Эти винтовки чертовски дорогие… – начал кто-то.

Глаза Пауэлла мгновенно вспыхнули злобой. Тот же голос пробормотал:

– Прошу прощения, мэм…

– Да, дорогие, – согласился Пауэлл. – Но это лучшие в мире снайперские винтовки. Калибр ноль сорок пять дюйма. Точность стрельбы просто поразительная. Обеспечивает прицельный огонь с расстояния до полутора тысяч ярдов. И пусть даже лишь немногим из нас удастся поразить цель, – по губам Пауэлла скользнула неприятная улыбка, – каждый должен иметь оружие, способное это сделать.