Берс-1. Берс в ребро - Дмитрий Анатольевич Гришанин

чутка живы питомца, то фигушки — Зараза страшно на это обидится и злобного хозяина нахрен забодает.

— Не забывай, Денис, Зараза недавно тебя фактически вытянул из могилы, которой бы тебе стала, если б не пит, лужа грязи на изнанке.

— С козырей зашел, блин! — фыркнул я.

— К тому же, после четвертой эволюции у питомца появится еще одно новое улучшение. Которое, наверняка, окажется не менее полезным, чем исцелившая тебя недавно Слюна-бальзам.

— Ой, да ладно уже. Считай уболтал… Ну, давай, рассказывай, че там нужно сделать, чтобы живу питу перевести.

Глава 23

Глава 23

Существенный убыток моего запаса, из-за переброса сорока семи тысяч единиц живы Заразе, поначалу, разумеется, серьезно замедлил процесс накопления миллиона живы на шестой уровень. Но благодаря Манку — четвертому улучшению пита (в виде создающего ультразвуковые волны рогового веретена на конце хвоста глыба-быка), прилетевшему от системы за эволюцию до стадии вожака — твари изнанки уже через день (после того, как питомец приноровился к улучшению и освоил управление «веретеном» на своем хвосте) сами стали сбегаться нам на встречу.

Едва попадая в пятидесятиметровую ультразвуковую зону действия Манка питомца, теперь практически любая живность в округе выбиралась из подземных нор, чтобы типа засвидетельствовать нам свое почтения. Ну а мы с Заразой, не будь дураками, разумеется, валили тварей изнанки направо и налево пачками (пит с гастрономическим интересом — бедняге для поддержания своей огромной туши, помимо живы, походу, требовалось еще немерено белка, ну а я чисто из-за лютой ненависти ко всем тварям изнанки, ежедневное общение с Заразой которую ничуть не ослабило). От чего охота, едва начавшись, через считанные минуты неизменно превращалась в кровавую бойню. Конечно, в подавляющем большинстве под топор мой летела всякая никчемная мелочевка начальных стадий развития, живы за которую скупая система отмеряла сейчас уже сущие слезы, но, поскольку количество ежедневно уничтоженных тварей теперь измерялось не десятками, как раньше, а сотнями (порой доходило даже до тысяч), то на выходе за день все одно неизменно набегали десятки тысяч единиц живы.

И спустя две недели, как и предсказывал Псих, я накопил-таки в личном запасе миллион очков живы.

Но вот беда — капризная система отчего-то не торопилась, по достижении мною заветной суммы, с предложением: об активации шестого уровня. Испытывая мою нервную систему на прочность, вот уже четвертый день она напрочь игнорила семизначное число в графе Запас живы, с завидной регулярностью отправляя мне лишь потоки логов, о прибытке живы за продолжающийся геноцид тварей изнанки.

Подросший накануне до пятнадцати показатель Сопротивления позволил мне наблюдать (в виде белесых теней) затаившихся в мокрых норах изнанки тварей на глубине аж до полутора метров — благо выковыривать их оттуда теперь не было нужды, а достаточно было просто задержать Заразу поблизости от замаскированной лужей глубокой норы, и, под действием Манка пита, тварь вскоре сама выползала под мой топор.

Но куда больше подземного сканирования меня порадовала еще одна неожиданно открывшаяся способность — волей случая я узнал, что моему развитому в достаточной степени Сопротивлению теперь по силам даже прорываться свозь иллюзорный скрыт местных разумных (погонщиков-орков). Темно-серый контур знакомой гориллоподобной фигуры, опустившейся на четвереньки, и по-вараньи плавно подкрадывающийся к Заразе с правого бока, я заметил на расстоянии примерно метров в двадцать. Под плотными струями дождя этот гребаный ниндзя почти сливался с черной землей.

На высокоразвитого аборигена изнанки Манок пита, разумеется, не действовал, и подкрадывающийся враг действовал явно по собственному почину — погонщик-орк охотился.

Моя четвертая стойка Дыхания пепла орку не поддалась, и скрытого иллюзией наездника на спине глыба-быка стадии вожак враг не заметил. Я, разумеется, тоже затаился в ожидании неминуемой схватки, больше не реагируя на привлеченных Манком тварей изнанки, затаптыванием которых теперь единолично занялся страшно собой довольный и ревущий от восторга Зараза.

Нам повезло, что погонщик-орк задался целью не убить, а захомутать могучего зверя, для последующего превращения в ездовую животину. Потому страшное копье-бревно оказалось закреплено за спиной подкрадывающегося орка, а в безоружных руках он сжимал лишь связку толстой веревки.

Подкравшись на четвереньках до пятиметровой дистанции с Заразой, беззаботно пирующим останками очередной расплющенной твари, орк молниеносно распрямился и резким кистевым броском отравил веревочную петлю точно на один из здоровенных рогов пита. Заарканенный Зараза тут же возмущенно заревел и попытался вырваться из ловушки, но гориллоподобный орк, несмотря на гораздо более скромные габариты, играючи переборол яростное сопротивление огромного глыба-быка и, наматывая веревку на локоть, стал подтягивать к себе бестолково упирающуюся в склизкую землю добычу.

Лишь когда дистанция между питом и орком сократилась до убойных трех метров, в бой вступил я.

Никак не ожидавший появления у уже практически плененного гроза-быка защитника, орк вообще никак не успел среагировать на мой первый бросок топора. Но пущенный практически в упор тяжелый брусок бритвенно-острой стали засел в левом плече громилы, как в сыром сучковатом сосновом стволе, не дотянув доброй ладони до сердца монстра.

Раненый здоровяк, зарычав от боли, смахнул с локтя веревку и метнулся здоровой правой рукой к копью за спиной. Но уже вернувшийся после первого броска обратно ко мне в руку топор через мгновенье снова ворвался в фонтанирующую черной кровью рану, прорубая дорогу к сердцу еще на три четверти ладони.

После повторного попадания в одну точку левое плечо орка буквально раскололась на две части, и почти отрубленная левая рука на лоскутах кожи, жил и обломках костей повисла неуклюжей гирей, заливаемая уже настоящим потоком черной крови. От чудовищной боли орк зашатался и, вместо прыжка на меня, его напружиненные ноги подкосились. Он рухнул коленями в кровавую лужу, а почти извлеченное из-за спины копье-бревно, вывалившись из ослабевших пальцев, покатилась в сторону по черной грязи.

Мой третий бросок через секунду поставил точку в страданиях врага — на сей раз, дотянувшись до сердца, лезвие топора перерубило его практически пополам. И уже мертвого орка снес и окончательно заколотил копытами в грязь жаждущий отмщения за недавнее унижение Зараза.

Развеяв снова вернувшийся в руку топор, я не стал мешать кровавой джанге питомца, и сосредоточил внимание на строках загоревшегося перед глазами системного лога:

Внимание! За убийство погонщика-орка вам единовременно зачисляется 29358 единиц живы.

Внимание! Текущих запасов живы достаточно для активации 6 уровня развития игрока. Желаете немедленно активировать 6 уровень? Да/Нет

— Ну наконец-то! — широко улыбнулся я, мысленно командой поручая системе: отложить активацию уровня до возвращения в хранилище.

Я же говорил, что сегодня точно тебе активацию предложат, — раздался знакомый хриплый насмешливый голос в голове.

— Ну да, говорил. Только ты, ведь, и вчера это же мне говорил. И позавчера. Поза-поза…

Ой, да ладно. Дениска, ты ж парень у меня, вроде, молодой. А, как старикан сварливый, к мелочам всяким пустяшным цепляешься.

Закатив глаза, я прекратил бесполезный спор и, хлопнув кулаком по хребту пита, приказал:

— Зараза, домой!

Хлюпающий копытами по кровавым ошметкам орка питомец затряс башкой и недовольно заворчал, дескать: сбрендил что ли, уважаемый, ведь день еще на дворе, и локация эта нами еще до половины даже не исследована, значит, там, под землей, стопудово еще «вкусняшек» туча таится, нас дожидаючись.

— Зараза, не беси меня! — я подбавил метала в голос.

И понуривший голову питомец, покорившись сумасброду-хозяину, заковылял в сторону накануне зачищенных локаций, превратившихся теперь на день-другой в необитаемые пустоши, и потому ставшие для нас обоих очередным абсолютно безопасным временным домом.

Глава 24

Глава 24

— Да ты издеваешься что ли! — шипел сидящий рядом на мокрой гранитной плите клетки огненный аватар Психа. — Я битый час тебе талдычу: нельзя воду там хлебать до срока!

— А то я не знаю, — вяло огрызнулся я, закончив отхаркивать из легких проникшую туда воду. — Стараюсь сколько могу. Но млять! Это долбанное единение нифига не приходит!

— Потому что торопишься слишком. А нужно плавно, размеренно, текуче, как сама вода.

— Куда уж плавнее-то! Я эту стойку дурацкую пять раз воспроизвел, двигаясь тише черепахи.

— Не надо пять. Нужно один, но правильно… Эх!