Предатели в русской истории. 1000 лет коварства, ренегатства, хитрости, дезертирства, клятвопреступлений и государственных измен… - Сергей Глезеров

Тем временем Печерин в 1854 году перебрался в Ирландию, где стал самым популярным католическим проповедником. Но потом он проклял двадцать лет, прожитые в католическом Ордене, как «сон разума». Как отмечает историк Ирина Щербатова в книге «Владимир Печерин: странник свободы», за него, умиравшего от тифа католического священника, молился весь народ Ирландии во всех церквях, но спустя годы он стыдился своей принадлежности к «презренной касте».

Монашеское начальство направило его в Дублин, где он с 1862 года служил капелланом одной из местных больниц.

Впрочем, когда на престол вступил Александр II, и из России потянуло ветром перемен, Печерин, к тому времени уже измученный ностальгией по покинутой родине, захотел вернуться: «Как же мне живому зарыться в эту могилу и в такую великую эпоху ничего не слышать о том, что делается в России! Итак, 19 февраля, освободившее 20 млн крестьян, и меня эмансипировало».

Пожив за рубежом, он многое понял для себя: Запад вовсе не оказался «землей обетованной». Печерин отмечал, что «латинские народы сгнили до корня» и пророчествовал: «Россия вместе с Соединенными Штатами начинают новый цикл в истории».

В августе 1865 года поэт-славянофил Иван Аксаков получил в Москве письмо из Дублина со стихотворением и визитной карточкой «Rev-d Petcherine». Он писал, что «не забыл ни русского языка, ни русских дум» и испытывает «просто желание переслать на родину хоть один мимолетный умирающий звук». Аксаков опубликовал письмо и стихотворение Печерина, сопроводив их таким комментарием: «Он наш, наш, наш… Неужели нет для него возврата?.. Русь простит заблуждения…»

Впрочем, Печерин прекрасно отдавал себе отчет в том, что его ждет в России. В полемике с Ф.В. Чижовым, своим давним университетским другом, математиком, искусствоведом, промышленником, 6 февраля 1866 года он написал: «Вы говорите, что здесь, на Западе, все мишура, а у вас одно чистое золото. – Да где же оно? скажите, пожалуйста. В высшей ли администрации, в неподкупности ли судей, в добродетелях семейной жизни, в трезвости и грамотности народа, в науке, искусстве, промышленности?..

Нет, нет, я вечно останусь пантеистом. Мне надобно жить всемирною жизнью: мне надобно каждую минуту слышать, как бьется пульс человечества в Европе, в Азии, в Африке, в Австралии… Заключить себя в каком-нибудь уголку белокаменной и проводить жизнь в восторженном созерцании каких-то еще неоткрытых тайных прелестей Древней Руси – это вовсе не по мне. Я скажу с Шиллером: „Столетие еще не созрело для моего идеала. Я живу согражданином будущих времен“».

«Я теперь адресую свои записки прямо на имя потомства; хотя, правду сказать, письма по этому адресу не всегда доходят, – вероятно, по небрежности почты, особенно в России, – писал Печерин в своих „Замогильных записках“. – Через каких-нибудь пятьдесят лет, то есть в 1922 году, русское правительство в припадке перемежающегося либерализма разрешит напечатать эти записки… «Будет только темное предание, что, дескать, в старые годы жил-был на Руси какой-то чудак Владимир Сергеев сын Печерин: он очертя голову убежал из России, странствовал по Европе и наконец оселся на одном из британских островов, где и умер в маститой старости…»

В 1876 году Печерин написал одному из своих корреспондентов в России: «…Я решился не терять ни минуты времени. Рано ли, поздно ли придется мне сойти с поприща жизни, но никто не посмеет попрекнуть меня в бездействии… Не посрамим земли русския, но костьми ляжем ту, мертвии бо срама не имут». Однако в Россию он так никогда и не вернулся. Он ушел из жизни 17 апреля 1885 года в Дублине…

Обвинить в предательстве, чтобы получить повод, а затем и оправдать кровавую расправу: именно такой способ скрепить свою тайную заговорщическую организацию избрал революционер Сергей Нечаев. История прогремела на всю Россию и вызвала шок в обществе. Федор Михайлович Достоевский откликнулся на нее романом-предостережением «Бесы»…

26 ноября 1869 года одна из московских газет сообщала: «Два крестьянина, проходя в отдаленном месте сада Петровской академии (так называли Земледельческую академию, поскольку она находилась в Петровско-Разумовском. – С. Г.) около входа в грот, заметили валяющиеся шапку, башлык и дубину; от грота кровавые следы прямо вели к пруду, где подо льдом виднелось тело убитого, опоясанное черным ремнем и в башлыке… Тут же найдены два связанные веревками кирпича».

Спустя два дня в прессе появилось продолжение кровавой истории: «Убитый оказался слушателем Петровской академии, по имени Иван Иванович Иванов… деньги и часы, бывшие при покойном, найдены в целости; валявшиеся же шапка и башлык оказались чужими. Ноги покойного связаны башлыком, как говорят, взятым им у одного из слушателей Академии, М-ва; шея обмотана шарфом, в край которого завернут кирпич; лоб прошиблен, как до́лжно думать, острым орудием».

Еще спустя почти месяц в печати впервые появилось имя Сергея Нечаева – организатора и участника студенческих беспорядков, а также организатора убийства.

22-летний Сергей Нечаев осенью 1869 года создал в Москве тайную организацию «Народная расправа». Цель – свержение строя и создание нового общества, основанного на началах принудительного равенства. Труд в новом обществе, по мнению Нечаева, должен стать обязательным под страхом смерти, а целью организации стала подготовка «народной мужицкой революции».

С. Нечаев. Фото около 1865 г.

Когда осенью 1869 года он вернулся в Россию из-за границы, где полгода скрывался от полиции как активный участник студенческих волнений, то с прежним энтузиазмом принялся призывать молодежь к политическим демонстрациям. В своей деятельности Нечаев широко пользовался обманом и шантажом, и это вызвало протест среди участников тайной организации. Один из них, тот самый студент Петровской академии Иван Иванов, выступил против Нечаева. Тот обвинил Иванова в предательстве и сотрудничестве с властями и с помощью других членов центральной «пятерки» убил его.

Убийство раскрыли, «Народную расправу» нашли и разгромили. Суд по делу об убийстве студента Иванова проходил в Петербургской Судебной палате летом 1871 года. Всех участников преступления приговорили к каторжным работам.

И.Е. Репин. Сходка. 1883 г. Картина явно навеяна «нечаевской» темой

В ходе процесса опубликовали «Катехизис революционера», подготовленный Нечаевым. Это были правила, которыми должен руководствоваться настоящий революционер. Документ представляет собой короткий текст из четырех частей – отношение революционера к самому себе, к товарищам по революции, к обществу, а также отношение товарищества к народу.