Личный трофей опального генерала. Книга 2 - Виктория Волкова

— Ага, — хмыкнул Маляев. — Я так понял, что они караулят вас…

— Караулка еще не выросла, — проскрежетал Кирсанов и осведомился недовольно: — Это все?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Беком вас назвали. А почему именно Бек? — снова встрепенулся в Маляеве журналист.

— Мой позывной. Слышали, наверное, во время штурма.

— Бек — это же помещик у них там, в Средней Азии…

— В моем случае производное от Улугбека, — по привычке обронил Кирсанов. — В суворовском училище астрономией увлекался.

— А-а, — протянул Женька и по-военному спросил: — Можно идти?

— Нет, — мотнул головой Кирсанов. — Мы сейчас с твоим фарси разберемся. Если уровень знаний приемлемый, призову-ка я тебя на военную службу.

— Что значит приемлемый? — возмутился Перец. — Да я диссертацию защитил, в Иранском университете стажировался, — а потом, опомнившись, проблеял: — Как? Куда призовете?

— Не бойся, — скупо усмехнулся генерал. — Мыть зубной щеткой сортир не заставлю. Но люди твоего профиля нам нужны. Я только подумал, — соврал на ходу, — где бы еще спецов найти, а ты тут как тут. Перец, — крякнул он и в закрытом чате написал сообщение Гоголю.

«Бать, я тебе завтра одного баклана пришлю. Займи его чем-нибудь, а? Знает фарси».

— Завтра к девяти ноль-ноль придешь в здание Министерства обороны. На пропускном пункте скажешь, что к Егорову. Это мой начальник. Генерал-майор. Он тебя определит в отдел к переводчикам. Если нормально отработаешь, то у военкомата к тебе претензий никогда не будет. Пятилетку в три дня отпахаешь, — усмехнулся Кирсанов.

— А сколько служба займет времени? — тихо осведомился Миляев, и Кирсанов заметил, как вытянулось его лицо от нетерпения и заинтересованности. — И точно от армии отмажете?

— Мы и есть армия, — пробурчал Кирсанов и подумал, что взрослый вроде мужик Красный Перец. Поисковой работой занимается, языки знает, а ведет себя как суетливый малыш. — Завтра смотри не опаздывай, — пробубнил он и махнул рукой на прощание.

«Одного ликвидировал, — хмыкнул про себя Кирсанов, мысленно отмечая звездочки на борту. — Девчонка с подбитыми конечностями тоже далеко не уйдет. Остаются два придурка, забывшие коллегу на кладбище. Но эти любой лапше рады».

Кирсанов осторожно вошел в палату и, отпустив санитарку, раскатал видавший виды коврик и отстегнул клапаны. Самонадувающаяся конструкция быстро заполнилась воздухом.

— Чудеса науки, — пробурчал Кирсанов и, припомнив, как по молодости дрых на грязной траве, попытался уснуть, но сон не шел. Внезапно вспомнился сын. Кирсанов будто наяву увидел, возмущенное маленькое личико. Горящие глаза доказывающего свою правоту ребенка.

— Фунтик меня узнал!

«Настырный пацан, — довольно улыбнулся Кирсанов. — Весь в меня. Хорошо, что мы с Санечкой поженились, — заметил он про себя. — Теперь вступить в отцовство надо. И будет у нас Кирсанов Алексей Сергеевич, — мысленно повторил он. — А если Санечка захочет еще детей, то я-то завсегда за», — дурашливо хмыкнул он, припоминая, как всего лишь несколько дней назад парился с женою в баньке. И она блаженно стонала под ним, тягуче повторяя как мантру: «Сереж-а-а».

Поставив машину шефа в гараж, Крепс поднялся в квартиру проверить обстановку. У окна на кухне сидел Лешик и печально смотрел вниз.

— Что там видишь? — поинтересовался у него Блинников. А тетя Валя, наливая ему борщ, недовольно хмыкнула.

— Смотрю на собачку, — печально вздохнул Лешик. — У нас в соседнем доме жила точно такая же. Папа вернется домой, мне тоже купит, — упрямо заявил ребенок.

— Какая еще собака? — удивился Дима, подойдя к окну. — Покажи мне, Леха.

— Да вон же она. Микки зовут, — махнул ручонкой мальчик. — С дядечкой гуляет. А у бабушки Люси — Фунтик. Скажу папе, пусть мне такую собаку купит, — вздохнул тяжело ребенок.

— Вот твоему папе только собаки не хватало, — улыбнулась тетя Валя.

— Я сам за ней ухаживать буду, — заявил малыш. — Меня собаки любят. Фунтик любит, а теперь и Микки.

— Ничего не понимаю, — честно признался Крепс. — О чем разговор, Валентина Ивановна?

— Мужчина из соседнего дома тут с собакой гуляет, а Лешенька перепутал ее с другой псинкой…

— А-а-а, — хмыкнул Крепс и заметил настороженно: — Мужик какой? Можете описать?

— Представительный. С бородкой и в очках. Интеллигентный. Мы с ним на бульваре столкнулись. Поговорили немного. А сейчас он под нашими окнами гуляет. Вот Лешенька и смотрит…

— Понятно, — кивнул Крепс, а когда собирался уходить, сам выглянул в окно. Никого во дворе не было.

«Наверное, ошибся я, — почесал он затылок. — Наблюдатель бы не ушел».

— Дима, а ты останешься? — с надеждой в голосе поинтересовался малыш. — А то я тут один …

— Как это один? — возмутилась тетя Валя. — А я?

— С тобой, баба Валя, скучно, — пробурчал мальчик. — Я к маме хочу…

— Пойдем, Леха, морской бой устроим, — предложил Крепс, сочувствуя мальчишке. То двадцать четыре часа мамочка была рядом, а тут с малознакомыми людьми остался.

— Морской? — оживился ребенок. — А это как, Дим?

— Ну-у, — весело хмыкнул Крепс. — Подушками подеремся на твоей кровати.

— А-а-а, — расстроенно протянул мальчик и тут же сообщил азартно: — А мы с папой и мамой устраивали бой в большой ванне! У нас даже кораблики есть. Давай так поиграем, а? — неуверенно поинтересовался Лешик.



Крепс вгляделся в печальные глаза ребенка, примечая потаенную надежду и согласие с отказом одновременно.

«Душно ему тут с Кирсановской теткой», — пробурчал про себя и добавил вслух:

— Здоровская идея, Леха! Сейчас мы ванну наберем и такое устроим!

— Соседей не затопите, — пробормотала тетка. — А то потом не расплатимся…

— У нас отличная изоляция. Сергей Юрьевич, когда ремонт делали, каждый шаг проверял.

— Он такой, — довольно заметила Валентина, перетирая тарелки после мытья. — Во всем дотошный. — Она ласково взглянула на Лешика и усмехнулась. — И этот весь в него.