Падение Ворона - Данил Корецкий

Ворон удовлетворенно кивнул. Видно, что похожий на бомжа человек разбирается в теме.

– Что можно взять быстро и без проблем?

– Три пээма, два калаша и патроны в достатке. Всё чистое.

– Сколько хотите за всё?

Виктор взял со стола салфетку, достал из кармана треников огрызок простого карандаша и, по-киношному, написал на салфетке сумму: 5000 дол.

Ворон усмехнулся. Иногда столько просят за два автомата и пистолет. Правду говорят: рыба дешевле там, где ее ловят, а золотой песок – где его намывают.

– Что, не устраивает? – по-своему понял его реакцию Виктор.

– Устраивает. Добавь еще три гранаты – и по рукам!

– Годится!

Виктор скомкал салфетку и, на секунду задумавшись, спрятал её вместе с карандашом в карман.

В этот момент вернулся Губатый с мороженым.

– Взял ванильного, – сказал он, ставя вазочки на стол.

– Когда будете готовы провести сделку? – спросил Ворон.

– Да хоть завтра!

– Заметано! Тогда завтра в четыре на Левом берегу, за «Голубым озером». Знаешь, где это?

Виктор кивнул.

– Конечно! Там самые лучшие шашлыки на Левбердоне…

– Вот деньги получите и оттянетесь по полной, – слегка улыбнулся Ворон. – Условие съезда: вы с братом на одной машине, и я с Губатым на одной. При нарушении – открываем огонь. Идёт?

– Идёт! Только стволы мы с собой не повезем. Все равно вторую машину подтянуть придется.

– По согласию так и сделаем. Просто сюрпризов быть не должно. Знаешь, сколько из-за таких непоняток людей положили?

– Знаю, знаю…

– Ну, тогда ешьте мороженое. Мою порцию поделите между собой! – Ворон поднялся.

– И никаких шуток, – тем же доброжелательным тоном добавил он и, не оборачиваясь, пошёл к выходу.

«Нива» была на месте. Оскаленный, сидя за рулём, слушал музыку и внимательно наблюдал за входом в кафе.

– Быстро ты! – сказал он, когда Ворон сел в машину. – Как прошло?

– Не знаю пока, – честно ответил бригадир. – Ты пробей этого, оружейного барыгу! Пусть Губатый всё, что знает про него, подробно расскажет, а ты связи его проверь, брата, и вообще всё, что сможешь. До завтрашнего полудня надо сделать.

– До завтра? Я же не успею!

– Кузнеца напряги, у него это должно лучше получиться. Пусть показывает, чего он стоит!

– Ну, попробую, – не очень уверенно сказал Оскаленный.

– И завтра в три у нас стрелка на Левбердоне, так что подготовь прикрытие!

– Ну, понял! Тогда мне торопиться нужно… Тебя куда отвезти?

– Никуда! Сам доберусь. А ты занимайся делом. Удачи!

Ворон вышел из машины.

– До завтра! – ответил Оскаленный.

Ворон отошел на несколько кварталов, из автомата набрал домашний номер Марины.

– Алло! – ответил нежный голос, и у него заколотилось сердце, как перед началом опасной стрелки. Вот еще новости!

– Привет!

– Привет!

– Встретимся?

– Сегодня не смогу, – ответила Марина.

Ворон хотел было спросить, почему, но сдержался.

– Ладно, тогда до свиданья!

– Не обижайся!

– Я и не обижаюсь.

Ворон постоял, крутя в руке тяжелую трубку. Вечер неожиданно высвободился… Точнее, опустел. Он поехал домой. И понял, что домом это назвать нельзя.

Комната в коммуналке на третьем этаже обшарпанного, растрескавшегося дома. Четыре соседа, тонкая струйка воды из крана, не работающая из-за слабого напора газовая колонка. Они жили здесь с матерью, после их общего освобождения, ему было три года. Мать работала на мясокомбинате и приносила мясо по приемлемым ценам, поэтому соседи относились к ним неплохо. Их тогда было человек семь: потом некоторые съехали, некоторые умерли. Тогда ему казалось, что все это нормально: и теснота на кухне, и вечно занятый туалет, постоянная ругань и крики за тонкой стенкой, иногда вспыхивали драки в общем коридоре и на кухне. Баба Маша единственная выделялась светлым пятном из этой беспокойной и неприятной кодлы, она была учительницей, рассказывала ему сказки, научила читать и приучила к книгам. В шесть лет он уже сам читал и находил в этом интерес, так и пошло: в школе и в колонии любовь к чтению добавляла ему баллы и улучшала характеристику.

Потом, когда переехали в дом на Лысой горе, бабы Маши не хватало, но все равно ему показалось, что попали в рай: никаких соседей, свободный, хотя и во дворе, сортир, огромная территория…

Теперь он понял, что это тоже не то место, в котором можно жить. Так, ночевать короткое время, как на съемной хате в Карне… Значит, настоящего дома у него нет!

Почему эта мысль пришла именно сейчас? И сразу в мозгу всплыл ответ: из-за Марины. И директорского люкса в «Адмиральском причале». Марину нельзя привести ни в одно из его бывших или временных жилищ. Ей необходима другая обстановка. Такая, как тот самый люкс! Или даже лучше. Ей нужна дорогая одежда. Другое окружение… Да и другой спутник жизни, а не блатной по кличке Ворон…

Он тряхнул головой. Почему он вообще об этом думает? Прошел в ванную, умылся холодной водой, в коридоре встретил Коляшку. Тому было уже двадцать пять, но его называли так же, как в детстве. Может, потому, что он вел себя, как малое дитя, может оттого, что заикался. Во всяком случае, жена его бросила через три месяца после женитьбы, а с отцом они жили, как кошка с собакой.

– Отт-тец, напп-иваетт-ся, дде-ретт-ся, – пожаловался Коляшка. – Скк-азз-ал, чтт-то я из егг-го ббу-ттыл-кки отт-пил…

– Хочешь, у меня в комнате пока поживи, – предложил Ворон. – А с дядей Архипом я поговорю, чтобы не трогал тебя…

Коляшка радостно закивал головой.

– Спп-пас-сибо, Кк-кост-тя! Спп-пас-сибо!

Ворон надел джинсы, клетчатую шведку, кроссовки, отдал Коляшке ключ от хилого замка и вышел из дома. Поехал на «менку» – пятачок возле риелторской конторы, где обычно толкались продавцы и покупатели жилья, арендодатели, арендаторы и всякие жучки-посредники. Было уже поздно и «менка» была пуста. Он подошел к доске объявлений, быстро остановил взгляд на одном: «Сдается трехкомнатная квартира в центре, в новом доме, евроремонт, меблировка. Дорого!!!»

Из автомата позвонил и договорился с хозяином, а через полтора часа уже положил в карман новенькие ключи с блестящими бородками. Но вечер все равно оставался пустым. Хотя у него и имелось важное дело, которое он не хотел откладывать.

Июнь 1991 г., Тиходонск

В новой квартире был телефон. Развалившись в кресле он, без особой надежды набрал номер Оскаленного. На удивление, тот оказался дома.