Замки баварского короля - Мария Залесская

Итак, пока пред нами юный принц-идеалист, добрый, мечтательный и совершенно не похожий на «сумасшедшего мизантропа». Когда же произойдет трагическая метаморфоза?..

Медаль в честь восшествия на престол Людвига II

Несмотря на то, что Людвиг с детства знал, что будет королем, он оказался совершенно не готов к роли, уготованной ему судьбой. Как мы уже говорили, воспитание принца оставляло желать лучшего. Он ничего не знал о требованиях и задачах современной политической жизни, его намеренно отдаляли от любых ее проявлений. Людвиг не имел настоящего наставника в государственных делах, и поэтому он вынужденно составил себе свои собственные, весьма своеобразные и далекие от действительности представления о том, каковы должны быть задачи королевской власти. «У Людвига, несомненно, было свое представление о королевских обязанностях и власти. Оно воплощалось для него в образах древних рыцарей Германии, благородных героев шиллеровских драм. Его серьезная и вдохновенная мечтательность рисовала ему его будущее, как исключительное призвание, как служение возвышенным целям правды и красоты. Но лицом к лицу с настоящими, реальными задачами он не мог не чувствовать себя растерянным и беспомощным».

Кстати, надо сказать, что в первые годы своего царствования — Людвиг был провозглашен королем 10 марта 1864 года, после скоропостижной кончины своего отца, — юный король вовсе не был тем нелюдимым «человеконенавистником», каким его рисуют впоследствии некоторые биографы. Он жил в Мюнхене, охотно давал аудиенции, внимательно и с благодарностью прислушивался к советам своих министров. «Независимость и самостоятельность Людвига, проявленные им по вступлении на престол, совсем не переходили во вздорное упорство: наоборот, он приступил к исполнению своих обязанностей с величайшей добросовестностью и осторожностью. Когда министры, по принятому обычаю, явились к нему с прошением об отставке, он всех их оставил на своих местах и сам с усердием принялся за изучение необходимых наук, политических и административных, высказывая большое сожаление о том, что его образование в этой области не было закончено, и что ему пришлось вступить на престол без достаточной подготовки». «Все утро он неутомимо работает со своим секретарем; затем принимает с докладами одного из министров, имеющих каждый свой день в неделю; а также депутации и иностранных послов, приводя всех в удивление своими остроумными замечаниями. Занятий у него накапливалось столько, что несмотря на свою страсть к театру, он не находил возможность уделять ему вечера; и он появлялся в своей ложе не более двух раз в неделю. И притом он работает так, что дела идут нисколько не хуже, чем при его предшественниках».

Надо сказать, что Людвиг довольно быстро — по крайней мере внешне, — освоился с новой для него ролью монарха. Бурный восторг и всеобщее ликование народа встретили восшествие на престол нового короля и помогли ему почувствовать себя настоящим властителем. Здесь сыграла роль еще и незаурядная внешность Людвига: перед баварцами предстал высокий (рост Людвига был 1 м 91 см), стройный, голубоглазый красавец, словно сошедший с гравюры сказочный принц. Слухи об его скромности, образованности и трудолюбии добавили привлекательных красок в этот портрет. Людвига провозгласили «подлинным королем», что явилось прямым продолжением взлелеянной им мечты об «идеальном правителе и обожающих его подданных». И вот уже неуверенность в себе и первоначальная нерешительность сменились величавостью и спокойным достоинством.

Но, стараясь быть «хорошим королем» в том смысле, какой именно он вкладывал в это понятие, Людвиг не учел интересов высших сановников государства, которым далеко не по вкусу пришлась та быстрота, с какой юный монарх «вошел во вкус королевской власти». Очень быстро стало понятно, что, несмотря на молодость и отсутствие опыта, Людвиг обладает сильным характером и не позволит сделать из себя послушную игрушку царедворцев. «Почувствовав с большим неудовольствием, что в лице Людвига приходится иметь дело с человеком очень своеобразным, придворная клика должна была отказаться от соблазнительной возможности расширить свое влияние за счет молодости и неопытности короля и начала против него глухую, но систематическую борьбу, еле заметную вначале, но мало-помалу окружившую все его стремления и начинания атмосферой вражды и сопротивления».

Чувствительная натура Людвига мгновенно уловила атмосферу фальши и скрытой враждебности официального двора. И он стал стремиться выкраивать время, чтобы хоть ненадолго уехать из Мюнхена и отдохнуть на лоне природы в любимом Хохэншвангау или Берге на Штарнбергском озере.

Но при этом не забывал и о своей «великой миссии». Первым средством для «изменения мира» Людвиг избрал театр. И это было не случайно — в Баварии вообще отношение к театру имеет особый характер и свою длинную и сложную историю. Причем это относится абсолютно ко всем слоям баварского населения — от беднейшего крестьянина до короля. Мы еще вернемся к этому вопросу, когда «поедем» в Обераммергау. А пока нам уже во многом становится понятен тот восторг, с которым шестнадцатилетний принц в свое время встретил постановку вагнеровского «Лоэнгрина», услышанного им впервые.

Мы уже говорили о том, что Людвиг к тому времени знал не только о существовании композитора Рихарда Вагнера, но и был немного знаком с его философско-эстетическими взглядами, которые полностью разделял. Переустройство мира он решил начать с борьбы за чистое искусство. А в «Лоэнгрине» — живом воплощении образов любимого Хохэншвангау — он нашел удовлетворение всех своих чаяний и идеалов. Что же говорить о его создателе? Вот он, тот существующий в реальности человек, который способен понять и разделить взгляды короля. Лишившийся отца и сразу же облеченный высшей государственной властью, Людвиг с удвоенной силой жаждет поддержки родственной души. Тем более что такая «душа» уже найдена. С того момента, когда Людвиг впервые услышал вагнеровский шедевр, его главной задачей стало найти и приблизить к себе композитора.

Мы не будем останавливаться на перипетиях биографии Рихарда Вагнера, коснемся лишь того периода его жизни, который был теснейшим образом связан с Людвигом II. Кстати, в последующих событиях далеко не последнюю роль сыграл все тот замок Хохэншвангау…

Рихард Вагнер. 1864 или 1865 г. Фотография Йозефа Альберта (с автографом композитора)

Тотчас же по вступлении на престол Людвиг послал своего доверенного человека, кабинет-секретаря Франца фон Пфистермайстера, чтобы тот разыскал и пригласил в Мюнхен Рихарда Вагнера. Король обещал оказать композитору самое радушное гостеприимство и широкую материальную поддержку. Надо сказать, что для Вагнера такое приглашение оказалось весьма кстати. Несмотря на европейскую славу, он находился на грани отчаяния, устав от бесконечных нападок критики, не находя понимания среди театральных деятелей, которые намеренно искажали идеи его произведений, и певцов, занятых лишь личным успехом у публики в ущерб цельности общего впечатления. В довершение всех бед композитора одолевали кредиторы, от которых он был вынужден скрываться, переезжая с места на место. И вот по возвращении в Германию в конце апреля 1864 года фортуна неожиданно стала благоволить к Вагнеру в лице Людвига II, пообещавшего, кроме всего прочего, уплатить все долги композитора (общая сумма которых составляла примерно 40 000 гульденов[45]). Вагнер с радостью воспользовался любезным приглашением монарха и поспешил в Мюнхен.