Молочная даль - Александр Малов

Михаилу всегда казалось, что они с сыном слишком разные. Во всем, по мнению мужчины, что шло помимо кровных уз между ним и Костей расстилается огромная пропасть.

«Ты состоишь на половину из моей спермы и крови, но едва ли за день в наших головах пролетит и одна крошечная общая мысль.»

А может быть такое ощущение у Михаила складывалось из-за того, что теперь они с сыном не общались и вовсе. Не хватало эмоций и… моральных сил. Да и физически общение стало почти невозможно. По крайней мере чувствуя за собой вину, отец утешал себя именно так.

Сам Михаил был весьма среднего роста. Он был широк в плечах, имел не самое худощавое телосложение. Должно быть уместнее всего к его фигуре подошло бы слово «жилистый». У Михаила были темные, густые и всегда взъерошенные волосы. На самих волосах, однако, уже проглядывалась легкая седина. Особенностью мужчины были его большие карие глаза. Они были выразительные, с длинными ресницами. Его глаза постоянно обманывали окружающих, заставляя их думать, что он вечно чем-то напуган или встревожен.

Хотя в последнее время так оно и было.

Должно быть, в жизни каждого происходят такие моменты, которые способны не только разбить душу, но и все тело целиком, оставляя видимые отпечатки на нем. В последние два года так было и с Михаилом. По большому счету его лицо осталось прежним, но бесконечную усталость в глазах не мог убрать ни долгий сон, ни горячий душ, ни даже крепкий алкоголь.

Иногда мужчина смотрел на себя в зеркало и видел перед собой самого себя, только далеко ушедшего вперед во времени. Его отражению было далеко за шестьдесят. Огромные мешки под глазами, морщины и совершенно пустой взгляд – вот что видел он в зеркале. Михаил прекрасно понимал: это отражение его внутреннего состояния. Самое истинное.

Однако несмотря на это, внешне мужчина был вполне привлекателен для своих сорока двух лет и если бы он хотел, то вполне мог бы жениться во второй раз в самые короткие сроки. Но Михаил этого не хотел.

3

Константин был довольно рослым в свои семнадцать лет и вполне мог сойти за двадцатилетнего. С таким телосложением родители обычно отправляют мальчиков в спорт. Тренера приглашали в свое время Костю в хоккейную и футбольную команду, на выбор. Но это было до трагедии. И кто знает, если бы не атрофия мышц, как следствие инвалидности, возможно его рост сейчас, в девятнадцать лет, мог бы приблизиться к двум метрам. Но ни тогда, ни сейчас его спорт не привлекал. Его увлекала музыка и последним длительным увлечением Кости до того рокового дня, была игра на гитаре.

Поначалу несуразные звуки от этого музыкального инструмента в руках неумелого подростка слегка раздражали отца, особенно если его сын решал заниматься своим увлечением в вечернее время, когда Михаил приезжал с работы уставший и больше всего ему хотелось насладиться баночкой холодного пива, расположиться поудобней на диване и вкусить аромат тишины. Сейчас мужчина не слышал в своем доме звучания гитары, но теперь он отдал бы все на свете, лишь бы услышать их снова. Даже самое отвратительное брыкание довело бы его до слез радости и счастья.

Так же Костя, в отличие от своего отца, являлся обладателем довольно длинных русых волос. Они были ему до плеч и порой казались искусственными. Будто парик, которым люди пытаются прикрыть торчащие уши или уродливый шрам. Выходя из душа, они напоминали корявые рванные водоросли и это всегда казалось забавным. Глаза Кости были мутно-серые и глубоко посажены. Руки были сильными и в былые времена, они с Михаилом практиковали армрестлинг после ужина. Происходило это прямо на кухне и Костя, к слову, зачастую побеждал. Побеждал без поддавков, но это никогда не расстраивало отца. Он видел в этом взросление своего сына. В такие моменты он видел перед собой настоящего мужчину и гордился им. И даже слегка завидовал.

Но теперь…

С тех пор как Костя стал инвалидом минуло два года. С каждым днем он, казалось бы, уменьшался в своих размерах. Атрофия мышц давала о себе знать все больше и больше. И из молодого мужчины он превратился внешне в мальчика-подростка, ребенка, что пережил Освенцим. Нагрузки на его парализованное тело почти не было и единственное, что мог сделать отец, так это совершать ежедневные процедуры массажа, которые Косте назначил его лечащий врач. Михаил обучился этому делу довольно быстро и не видел ничего противоестественного в том, чтобы массажировать тело своего родного сына. Сейчас, когда Михаил не мог себе этого позволить и был на работе, с Костей занималась Ольга. Константин позволял ей проводить эту процедуру далеко не всегда, однако за те шесть месяцев, что сиделка проработала в доме постепенное сближение с Ольгой могло помочь юноше не только физически, но и эмоционально. По крайней мере Михаил хотел в это верить. Ведь кроме него самого… кто еще окружал его сына?

В свое время, еще до появления Ольги в жизни Громовых, массаж дал свои плоды. После первого года ежедневных процедур Костя смог шевелить кистью и пальцами левой руки. Это было настоящим чудом. Это было настоящим чудом для всех. В тот день Михаил даже заплакал. По-настоящему, без тихих и редких слез. Это был настоящий град. По слезным каналам выходила та боль, что накопилась за долгое время. При падении Костя повредил позвоночник так сильно, что парализовало все, что ниже головы. А спустя год интенсивных тренировок и массажа, функционировала уже целая кисть.

– Целая кисть! Целая кисть! – повторял про себя Михаил в те дни. Иногда создавалось ощущение, что это единственное, что он умел произносить. В этих словах слышалась искренняя радость. Искренняя и столь редкая за последнее время. – ты слышишь, Анна, целая кисть!

– Тише, ковбой! – воскликнула Анна, точнее ее образ, который воссоздал ее супруг у себя в голове – Ты на его первые шаги реагировал не так бурно!

– Поверь, когда наш сын сможет сделать свои первые шаги вновь, я пронесу его на руках через весь город!

– И после таких нагрузок у нас в семье будет уже два инвалида – смеясь заключила Анна, а после довольно серьезным тоном произнесла – Я рада, что у него остался ты, любимый.

– А я