Спецназ ГРУ. Элита элит - Михаил Болтунов

И мы без этого жить не можем. Здесь у нас собрались люди, которые не за деньги работают. Ну, какие у нас деньги? Отбери у ребят служебные удостоверения, так они им и не нужны. Им работа эта нужна. Есть, конечно, которые и за красную книжечку служат. Но таких немного и они сами по себе ничего не стоят».

В общем, уйдя из ВДВ, он пытался пробиться в «Альфу». Не получалось.

«После Таджикистана, — говорит жена Разумовского, Эрика, — у него было очень тяжелое время. Он не мог жить на гражданке. Ему нужна была именно такая боевая работа. Ведь как прежде — приедет с таджикской границы, отпуск два месяца, казалось бы, — отдыхай. Нет, недельку расслабится и готов ехать обратно.

В 1995 году после увольнения он ездил в Москву, подавал документы. Ему их возвращали, опять подавал. Еще в училище он мечтал попасть служить в „Альфу“.

Потом мы переехали в Москву, и вновь он ждал, ждал, когда его возьмут в „Альфу“. Но, видать, не судьба. Попал служить в „Вымпел“».

Будучи еще кандидатом для приема в «Вымпел», Дмитрий уже тогда показал себя человеком вполне профессиональным. За плечами у него были боевые действия на границе, опыт, награды. Он привез свои схемы разведывательно-поисковых действий в составе десантно-штурмовой маневренной группы. Ими заинтересовались уже действующие бойцы «Вымпела». В общем, как сказал мне потом один из командиров спецподразделения, уровень военных знаний у Разумовского был высокий. Да и, как показало время, человек он неординарный.

Словом, в 1996 году Дмитрий зачислен на службу в ФСБ, в спецподразделение «Вымпел».

Как-то в очередной мой приезд на «объект», где квартирует «Вымпел», Разумовский сказал:

«Две недели назад вернулись с Кавказа, были на Эльбрусе. Взяли несколько высот, четырех-пятитысячников, преодолевали перевалы, ночевали в горах.

Прочно приняли на вооружение парапланы. Бывает, поднимаемся на высоты по 8-10 часов, потом это расстояние преодолеваем на параплане за 20–30 минут. Вот такое средство доставки спецназа.

Знаете, хотим создать особый, эксклюзивный отдел, который мог бы выполнять комплексные задачи самого высокого класса сложности. Такие задачи, которые не под силу ни спецназу ВДВ, ни МВД, ни ГРУ, только нам».

Откровенно говоря, я тогда не очень обратил внимание на эти слова. Известно, каждый кулик свое болото хвалит. Нечто подобное слышал и от ГРУшников, и от спецназовцев-десантников. Хорошо, если у нас побольше будет таких «эксклюзивных» подразделений.

И только потом, со временем, значительно позже узнал: Разумовский не просто говорил, — делал, лепил собственными руками такое вот отделение «высокого класса».

«Я сейчас не готов идти на вышестоящую должность, — признавался он, — хочу полностью раскрыться на отделении, создать настоящий коллектив».

Разумовский добивался, чтобы его подчиненные в бою понимали друг друга с полуслова. Совершенствовал подготовку, постоянно искал новые подходы к обучению сотрудников.

Начальник отдела «Вымпела» полковник Б., вспоминая Дмитрия, очень точно подметил место Разумовского в коллективе:

«Он был у нас таким „маячком“, энергичным, деятельным. Может, кто-то из подчиненных и недолюбливал его. Ведь он требовал и с начальства, и с себя, и с подчиненных. Но зато все видели результаты работы.

Такие „маяки“ в коллективе нужны. Их не так много, как хотелось бы.

К занятиям Дмитрий подходил всегда творчески, неординарно. Придумал прием — отработка ухода от пуль в ближнем бою. Как показывает практика, этот вид боя становится у нас все более „популярным“.

Так вот, он догадался использовать теннисные мячи. Боец встает на линию, в него бросают мячики. Увернуться с ближней дистанции тяжело. Конечно, от пули уйти еще сложнее, но для начала попробуйте увернуться от мяча.

После первого „обстрела“ боец должен упасть, уйти в укрытие. Потом в него бросают второй, третий мяч.

Это придало занятиям большую эффективность.

Стрельбу у него в отделении тоже отрабатывали не как обычно, а с переворотом.

На основе его многолетних записей, схем действий десантно-штурмовой группы выпустили в подразделении методичку по тактико-специальной подготовке — разведывательно-поисковые действия».

Разумеется, все эти неординарные занятия, умелые, творческие тренировки были нацелены на один результат — победа в бою над террористами.

Без побед он не возвращался. В Чечне его уже знали: «Майор приехал!..» В свою очередь руководство было уверено: Разумовский отработает результативно. И Дмитрий не огорчал руководство.

* * *

Чеченская война в жизни Дмитрия Разумовского — статья особая. После таджикско-афганской границы, почитай, вторая война. Неспроста там его ненавидели моджахеды. Ненавидели они «майора» и здесь. Дмитрий им платил той же монетой.

Боевое крещение на этой войне он получил под Чабан-Махи, когда Басаев, Хаттаб и их приспешники напали на Дагестан.

Кстати, жизнь уже сводила его в бою с Хаттабом. Ведь это он, тогда еще никому не известный араб, вместе с другими «духами» напал на 12‑ю заставу, убил его друзей. Так что у Разумовского были свои счеты к «черному арабу».

Однако Дмитрий тогда еще не знал, кто стоит за сворой бандитов, ударивших по Дагестану.

«Нас было 19 человек, — вспоминал Разумовский, — старший — Макс, командир отделения — Михалыч. Одну группу во главе с Максом послали на Чабан-Махи. Хотя информация от ушедшего вперед подразделения внутренних войск шла противоречивая: сначала двое убитых, потом четверо, потом половина раненых…

Все в полном недоумении, что там происходит? Мы, естественно, рвемся в бой. Я подхожу к нашему прямому начальнику, который там был от ФСБ. Он говорит: стоп, обстановки не знаем, будем ждать.

Ждали до полуночи. Наконец наши бойцы возвратились. Оказалось, разведрота бригады внутренних войск опрокинула боевое охранение бандитов, заняла позиции. И „духи“ полезли. Их очень много было. Бой шел серьезный. Наши крепко помогли отряду „Русь“.

На следующий день мы работали вшестером: три снайперские пары. Основная задача — наводка артиллерии и авиации.

Потом командующий внутренними войсками благодарил нас: мол, никто так грамотно не работал с артиллерией, как вы.

А у меня этот опыт еще с Таджикистана. Так вот, первым делом, когда мы вышли на позиции, я оценил обстановку. Внизу, под нами, кишлак, кстати, не нанесенный на карту. Из-за него, по сути, все неприятности начались. Группа „духов“ начала атаковать наших ребят-омоновцев, которые засели в кишлаке.

Накануне, исходя из прошлого опыта, я поручил связисту дать летчикам нашу частоту. Когда появились вертушки, по связи запрашиваю пилотов. Те отвечают. Отлично! Говорю летчику: „На южной окраине два дома на отшибе, видишь?“. Тот в ответ: „Вижу“. „От них 700 метров, 270 градусов“.