Темная сторона Кая - Эстель Маскейм

Мы выходим на школьную парковку, где осталось с полдюжины машин, в основном принадлежащих тем ребятам, которых оставили после уроков. Машины Чайны среди них нет. Я сказала ей, чтобы не ждала меня, что у меня обязательная факультативная работа, и она не стала приставать с расспросами. Сомневаюсь, что ей так уж нравится то, чем занимаемся мы с Каем, и, наверно, поэтому она предпочитает не знать, что у нас на уме.

– Где Халк? – пытается подколоть меня Кай.

Мы идем в обход и сворачиваем за угол.

– Я же тебе сказала. Моя машина называется Зеленый Рыжик. – Я сердито хмурю брови. – А сюда приехала на твоем велике.

Кай резко, как будто наткнувшись на что-то, останавливается.

– Извини. – Он смотрит на меня в ужасе. – Что ты сделала?

– Приехала в школу на твоем велосипеде, – повторяю я, но не останавливаюсь, так что ему приходится бежать за мной. День солнечный, воздух чист и прозрачен. Моя любимая погода. В такие дни можно надевать темные очки, но не забывать и куртку.

– А кто дал тебе право приезжать в школу на моем велосипеде? – возмущается Кай. Мы идем по кампусу, и его локоть то и дело касается моего. Стараюсь не обращать внимания, потому что, как мне кажется, он делает это не нарочно.

– Ты же и дал, – напоминаю я.

– Велосипед я тебе дал только на время выполнения секретного задания.

– А сейчас мы разве не на секретном задании? И, между прочим, ты так и не рассказал, в чем оно заключается.

Возразить нечего, и Кай вздыхает.

– У «Воинов» – команда, кстати, гнилая – сейчас тренировка. Я знаю это из разговора, который подслушал утром в химической лаборатории. Так что мы знаем точно, где именно сейчас Харрисон. Все его вещи, скорее всего, остались в раздевалке, за которой никто не присматривает.

– Значит, мы стащим его телефон и… Что дальше?

– Хакнем. Как-нибудь, – добавляет после короткой паузы Кай.

Сама идея получить доступ к телефону Харрисона мне нравится. Нравится уже тем, что мы могли бы удалить оригинал той злосчастной записи. Конечно, само видео останется в Сети и будет распространяться, как прежде, но, возможно, мне самой станет хоть чуточку легче. Может быть, я смогла бы читать сообщения Харрисона или даже нашла бы какую-нибудь компрометирующую информацию и унизила бы его так же, как он меня. В телефоне вся его жизнь, до мельчайших деталей, все плохое и хорошее, и, имея доступ к нему, я получила бы такие возможности…

Мы обходим школу, и я веду Кая к футбольному полю. Звуки борьбы доносятся до нас раньше, чем мы сворачиваем за угол, и я беру Кая за руку и тащу за какую-то машину. Мы выглядываем из-за капота, осматриваемся, оцениваем обстановку и прикидываем варианты. Команда на поле, футболисты носятся туда-сюда, выполняют упражнения и перебрасываются мячом. Издалека все они напоминают игрушечные фигурки.

Я виновато пожимаю плечами.

– Извини, не знаю, какой именно раздевалкой они пользуются. – На футбол я ходила раза два, не больше, да и то лишь по просьбе парней, с которыми тусовалась. Прошлой осенью это был Ноа, а нынешней – Харрисон.

– Я знаю. – Кай указывает через поле на небольшое строение возле верхних, открытых трибун. – Там раздевалка для команды гостей. Я сам в ней бывал. А вот туда… – он показывает на другое здание, в нескольких сотнях футов от нас, – нам сейчас нужно попасть.

– Легко. – Как и прошлой ночью, я внимательно оглядываюсь и, удостоверившись, что поблизости ни души, мчусь по асфальту к раздевалке. Кай не отстает. Мы бежим, пригнувшись, и со стороны это, наверно, выглядит нелепо и смешно.

– А ты, похоже, начинаешь входить во вкус, – замечает Кай, когда мы, слегка запыхавшись, прижимаемся к стене здания.

– Приятно представлять Харрисона в аду, – поправляю я, но вообще-то Кай прав – мне действительно нравится эта игра: мы против Харрисона Бойда. Приз? Кто посмеется последним. – Пожалуйста, пожалуйста, пусть она не будет заперта… – бормочу я, протягивая руку к двери, и медленно выдыхаю, когда она легко, почти без усилий с моей стороны, открывается.

– А по-моему, было бы круче, если бы пришлось забираться через окно. – Кай огорченно хлопает себя по колену. – С другой стороны, хорошо, что не надо ничего ломать.

В раздевалке тишина и такой густой запах мужского дезодоранта, что я буквально задыхаюсь. Сумки и одежда разбросаны кучками на деревянных скамейках, сброшенные небрежно кроссовки валяются на полу. Шкафчиков много, и все они с кодовыми замками. Дело плохо.

– Телефон, по всей вероятности, в шкафчике. – Я пробегаю взглядом по дверцам в надежде найти какую-то подсказку, но никаких имен нет, только числа, соответствующие, как можно предположить, номеру на свитере каждого игрока. Была бы повнимательнее, интересовалась бы футболом, возможно, и знала бы номер Харрисона.

– Что ж… – Я развожу руками. – Мы сделали, что могли. Не получилось.

– Не спеши. – Кай осторожно идет по комнате, задумчиво потирая подбородок. – Во что Харрисон был сегодня одет? Ты его видела?

– Да. Он поймал меня сегодня в коридоре. – Я не упоминаю о том, что Харрисон предъявил мне обвинение, – это мелочь. В ближайшие дни, когда многое в его жизни пойдет наперекосяк, он, конечно, догадается, что за всем этим стою я, но сделать ничего не сможет. Ведь так? В этом вся прелесть. – Черные джинсы, – говорю я после недолгого раздумья.

Кай хватает ближайшие черные джинсы, шарит по карманам, открывает студенческий билет – нет, не Харрисон. Он бросает джинсы на скамейку и берет следующие. Я присоединяюсь к поискам, поднимаю с пола черные джинсы, сую руку в карман и вынимаю телефон и бумажник. Проверять билет не нужно – я узнаю телефон по экранной заставке. Это фото его драгоценного сраного пикапа. Вот же говнюк.

– Нашла! – радостно сообщаю я и протягиваю телефон Каю. Да, он заблокирован паролем, но все-таки. Теперь, когда телефон у нас, мы на шаг ближе к тому, чтобы проникнуть в личную жизнь Харрисона Бойда.

Кай отбрасывает джинсы, которые обыскивает, подбегает ко мне и хватает бумажник. Достает из него водительские права, ухмыляется, удостоверившись, что мы не ошиблись, что телефон и впрямь принадлежит Харрисону. Он засовывает права в бумажник и вытаскивает тридцать баксов. Я вскидываю вопросительно бровь.

– Ни один воришка не оставит тридцать баксов, забрав телефон. К тому же, полагаю, мы заслуживаем некоторой денежной компенсации.

Я кладу бумажник в карман джинсов, а джинсы возвращаю на то место, где нашла их. Забираю телефон – это мой трофей. Телефон за достоинство. Мы выходим из раздевалки, еще не веря, что все прошло так гладко, и тут я слышу позади нас шаги.

– А вы двое, что здесь делаете? – спрашивает сердитый голос, и мы замираем на месте.

Я сую телефон Харрисона в карман худи, и мы с Каем оборачиваемся. Прямо перед нами тренер Маверик, ждущий отставки старичок и непременный атрибут нашей школы. В команде он что-то вроде легенды, а по сути, предмет мебели. Приближаясь к нам, Маверик хмурит густые, кустистые брови.