Предел мечтаний - Карла Кэссиди

— Так что же мы должны сделать?

Тэннер принялся вышагивать по комнате.

— Ты знаешь фамилию Дэнни?

— Берлингтон.

Тэннер застонал. В телефонном справочнике Канзас-Сити, должно быть, найдутся тысячи Берлингтонов.

— Он живет где-то неподалеку, так что я, наверное, смогу определить, какой Берлингтон нам нужен, — сказала Колетта, как будто прочитав его мысли.

— Где у тебя телефонный справочник?

Тэннер немного воспрянул духом. Конечно, Джина сейчас с Дэнни. С естественным для ее возраста легкомыслием она и не подумала, что близкие будут беспокоиться.

Колетта раскрыла справочник на кухонном столе, нашла нужную страницу и с поразительной быстротой заскользила ухоженным ногтем по списку. Склонившись над страницей, Тэннер вдохнул сладкий запах ее туалетной воды.

— Возможно, вот этот, — произнесла Колетта.

Тэннер набрал номер под ее диктовку.

Берлингтон оказался не тот.

Они позвонили по четырем номерам, но безрезультатно. И вдруг до них донесся звук открывающейся двери.

Появление Джины в кухне вызвало немую сцену. Ее нижняя губа слегка припухла, волосы растрепались, колготки были порваны, а колени в ссадинах.

— Без паники, — поспешно приказала Джина. — Дела у меня не так плохи, как можно подумать, глядя на меня.

А Тэннером уже овладела самая настоящая паника. Он схватил сестру за плечи, словно хотел убедиться, что она все-таки жива. И только после долгого и яростного объятия сумел заговорить:

— Что с тобой случилось?

Джина освободилась от его хватки и поставила сумочку на стол.

— Какой-то прохвост попытался выхватить у меня сумочку.

— А почему у тебя расцарапаны колени? — спросила Колетта.

— Он не знал, что ремешок у меня перекинут через шею. Вот я и упала. — Джина слабо улыбнулась. — По-моему, он испугался больше, чем я. Я завопила как резаная и выпустила в него пару зарядов из баллончика. А потом побежала в полицейский участок и написала заявление. Пыталась позвонить, но телефон был занят, и я решила, что все объясню, когда приду домой.

Тэннер чувствовал, как страх борется в нем с гневом.

— Собирайся, — резко скомандовал он. — Ты не будешь жить в городе, где тебя грабят и тебе приходится пользоваться газовым баллончиком.

Джина, фыркнув, присела к столу.

— Не будь смешным, Тэннер. Я не пошевелюсь.

Отчаяние, терзавшее Тэннера в течение двух недель, прорвалось наконец наружу. Он старался помочь ей посмотреть на жизнь его глазами, не прибегая к насилию. Но теперь его терпению пришел конец.

— Джина, да пойми ты, ведь тебя чуть не убили! — закричал он.

— Но не убили, — парировала Джина. — Я справилась.

— Сейчас. А в следующий раз? Утром в воскресенье ты уезжаешь со мной.

Ему хотелось зарычать, встряхнуть ее за плечи, хоть как-то вложить в ее голову каплю разума. Джина поднялась.

— Тэннер, я не хочу с тобой ссориться. Мне нужно принять горячую ванну, поэтому желаю вам обоим спокойной ночи.

И она вышла, не добавив больше ни слова. Тэннер в отчаянии повернулся к Колетте.

— Не знаю, как сделать, чтобы она поняла. Она упряма как дьявол.

Колетта улыбнулась.

— Интересно бы знать, откуда в ней эта черта. Что ж, может быть, к утру она передумает.

— Очень надеюсь. — Тэннер вздохнул. Теперь, когда обстановка разрядилась, он почувствовал, насколько устал за этот день. — Я пойду в гостиницу. Не буду мешать вам отдыхать.

— А вы действительно уезжаете в воскресенье?

Тэннеру отчаянно захотелось уехать в Фоксран в обществе не одной красивой женщины, а двух. Но это, конечно же, невозможно. Здесь жизнь Колетты, здесь ее дело.

— Тэннер, я буду скучать по тебе, — проговорила она медленно, как будто пересиливая себя.

Он сделал шаг к ней.

— Я тоже буду скучать.

Он протянул к ней руки, не сознавая того.

Один поцелуй, последний, говорил он себе, прижимаясь губами к ее губам. Но теперь ему хотелось не просто увезти ее с собой. Ему хотелось каждое утро просыпаться, сжимая ее в объятиях, и засыпать после чудесной любви.

— Спокойной ночи, Колетта, — сказал он, отпуская ее, так как мысли к нему пришли донельзя глупые, а продлевать поцелуй означало делать расставание еще тяжелее.

— На свете нет ничего вкуснее холодной пиццы, — пробормотала Джина, беря очередной кусок из лежащей на кухонном столе коробки.

После ухода Тэннера Колетте оставалось только предаваться печальным размышлениям. Послезавтра он уедет. Она никогда больше не услышит его смеха, не увидит страсти в глубине его прекрасных синих глаз.

Затем мысли Колетты обратились к Джине. Ее приключение напугало Колетту, и она в первый раз допустила, что ее подруга, возможно, все-таки сделала ошибку, отказавшись вернуться домой с братом, который так сильно любит ее.

Колетта почувствовала себя глубоко тронутой, когда Тэннер обнял Джину и стиснул ее с такой несомненной любовью. Она не могла не вспомнить те многочисленные минуты, когда ей хотелось оказаться в чьих-то столь же нежных объятиях.

— Джина, может быть, ты все-таки передумаешь и вернешься? — осторожно спросила она.

Джина отложила пиццу и пристально посмотрела на Колетту.

— Ты о чем?

— Ты же знаешь, что Тэннер желает тебе только добра. Может, тебе стоило бы пожить еще год на ранчо, закончить колледж и не думать об аренде жилья, не опасаться уличных грабителей?

— Значит, он тебя околдовал. — Джина невесело рассмеялась. — Я должна была это предвидеть. Он заманивал тебя в свои сети и добился своего, перетянул тебя на свою сторону.

— Это же смешно! — негодующе воскликнула Колетта, но не могла не испытать горечь, когда смысл слов Джины дошел до нее.

— А что здесь смешного? Тэннер не любит проигрывать и пойдет на все, чтобы повысить свои шансы. — Она встала из-за стола. — Посмотри правде в глаза, Колетта: ты стала его орудием.

В воскресенье Колетта проснулась ранним утром. Ей не сиделось на месте: Тэннер мог появиться в любую минуту. Он думал, что вернет себе Джину, но вместо этого приобрел серьезного врага в лице Колетты.

Когда Джина в пятницу сказала, что Тэннер превратил ее в свое орудие, она поначалу подруге не поверила. Однако чем больше задумывалась, тем более правдоподобными казались ей эти слова.

Если он действительно испытывал к ней какие-то чувства, а не просто использовал ее, то почему прервал любовные ласки в тот раз, когда они уже лишили ее способности контролировать себя? Если бы он чувствовал то же, что и она, то попросту не смог бы остановиться.