Оборотни в эполетах. Тысяча лет Российской коррупции - Александр Бушков

Еще за пару лет до Русско-японской войны в армии появилось интересное новшество: интендантов практически отстранили от распоряжения казенными суммами, которыми оплачивались всевозможные поставки и военные подряды. Теперь громадными «экономическими капиталами», как они именовались, стали распоряжаться непосредственно строевые командиры. Можно представить, как горевали интенданты, в одночасье лишившиеся кормушки. Провести такое решение мог лишь кто-то весьма высокопоставленный (увы, я так и не доискался, чья это была идея). Нельзя исключать, что все было проделано с самыми благородными целями: умерить интендантское воровство. Как бы там ни было, хотели как лучше, а получилось как всегда. Немаленькие казенные суммы просто-напросто потекли в другие карманы – там, где прежде воровали интенданты, теперь воровали строевые чины, вот и весь итог реформы…

Однако интендантам все же оставили возможность распоряжаться частью средств. И уж они своего не упустили…

Речь не шла о вульгарном присвоении казенных денежек – эти господа действовали тоньше. Огромные деньги делались на поставках в армию прозаических одежды и обуви. Ткани в иных местах закупали по ценам, вдвое превышавшим существующие, – и, понятно, честно делили «разницу». Да к тому же материал покупали гораздо худшего качества, чем показывали в отчетах. Шитье форменной одежды и тачанье сапог поручали (естественно, не забесплатно) самым сомнительным фирмам. А те огромными партиями гнали скверно скроенные шинели, которые были гораздо короче положенного, тесные, стеснявшие движения мундиры, кальсоны, часто рвавшиеся по швам, стоило солдату присесть. Принималось все это опять-таки за взятку – а потом, уже в воинских частях, форму приходилось перешивать, в том числе и головные уборы, – тратя на это немаленькие деньги, и это уже была не коррупция, а необходимые расходы. Сапоги рвались так быстро, что солдаты заказывали новые за свой счет у частных сапожников.

А интенданты частенько жили по принципу: «Курочка по зернышку клюет». Главный смотритель Московского вещевого склада (те самые ткани для пошива формы) полковник Ясинский лопатой не греб: брал всего-то по копейке с каждого закупленного у частника аршина (аршин – 1 см). Однако поставлявшуюся ткань считали на километры, так что ежегодный доход полковника составлял не менее 30 тысяч рублей.

Жившие прежде бедновато во время Русско-японской войны и интенданты, и тыловые военные чиновники стали «отовариваться» в лучших магазинах и кутить в самых дорогих ресторанах. Извозчики, высмотрев солидного клиента, именовали его уже не обычным «барин», а «вась-сиясь» – «ваше сиятельство».

Приведу цитату из книги человека, видевшего все это непотребство своими глазами, – Дяди Гиляя, Владимира Гиляровского, справедливо именовавшегося «королем русских репортеров». Цитата будет обширная, но читатель, думаю, не пожалеет, узнав немало интересного о тогдашних нравах…

Конец цитаты. Одним словом, категорически рекомендую книги В. Гиляровского. О чем бы он ни писал – чтение интереснейшее. Негласный титул «короля русских репортеров» так просто не присвоят…

К военной коррупции были плотно «пристегнуты» военные заводы – те, что находились в частных руках. Как-то так удивительно легко выходило, что высокие военные чины (должно быть, по простоте душевной) соглашались принимать у них товар, обходившийся гораздо дороже произведенного на казенных военных заводах. Один пример: Морское министерство отдало заказ на корабельную броню Мариупольскому частному заводу, которому платило за пуд (пуд =16 кг) 9 рублей 90 копеек. В то время как Ижорский казенный завод изготавливал такую же броню, только гораздо более лучшего качества, за 4 рубля 40 копеек. Легко посчитать, сколько попало в карманы заинтересованных лиц, если учесть, что счет поставкам шел на многие тысячи пудов.

Через несколько лет похожее повторилось. Казне требовалось 20 тысяч тонн броневой стали трех сортов. Взявшийся выполнить заказ синдикат (по-современному – концерн) «Продамет», объединявший частные металлургические заводы, заломил цену на 25 % выше, чем запрашивали казенные заводы. Проценты эти составляли ни много ни мало два миллиона рублей.