Бриджит Джонс. На грани безумия - Хелен Филдинг

Мало мне горестей, так еще, словно из солидарности с моими душевными страданиями, волосы решили взбеситься. Странно это всегда бывает: месяцами с ними все в порядке, и вдруг, в течение каких-то пяти минут, они звереют, всем видом давая понять, что пора в парикмахерскую, – будто ребенок, который воплями показывает, что его пора кормить.

19.30. По телефону прокрутила Шерон сообщение на автоответчике и спросила:

– Звонить ли мне ему?

– Нет! Пусть страдает. Если он тебя бросил, а теперь передумал, ему придется, черт возьми, доказать, что он тебя заслуживает.

Шерон права. Да. В отношении Марка Дарси у меня настрой боевой.

20.35. И все-таки. Вдруг он там грустит. Представить страшно, как он сидит дома в своей «ньюкасловской» футболке и мучается. Нет. Сейчас сниму трубку и все окончательно разрешится.

20.50. Только я собралась звонить Марку и сказать о своих чувствах и о том, что все случившееся не более чем недоразумение, как тут, на счастье, позвонила Джуд. Рассказала ей о своем кратком, но крайне подозрительном приступе оптимизма.

– Так ты опять самовнушением занимаешься?

– Да, – неуверенно ответила я. – Может, мне ему тогда завтра позвонить?

– Если ты хочешь, чтобы вы снова были вместе, тебе не на пользу некрасивые сцены. Подожди четыре-пять дней, пока к тебе не вернется внутреннее равновесие, а потом со спокойным сердцем ему звони, мило с ним пообщайся, дай понять, что все нормально.

23.00. Он не перезвонил. Вот черт. Не знаю, что делать. Отношения – это сплошная игра в покер: тут блеф, там блеф. И как будто мужчины и женщины сидят в траншеях друг напротив друга и палят что есть мочи из пулеметов. И как будто есть какой-то кодекс поведения, которого надо придерживаться, но, поскольку никто правил не знает, все придумывают свои собственные. А в итоге тебя бросают, потому что ты не придерживалась правил, но как ты могла им следовать, если они тебе неизвестны?

Шпионаж за домом Марка Дарси (проезжала на машине мимо, чтобы посмотреть, горит ли у него свет): 2 рейда (или 4, если считать и туда, и обратно). Звонки в «141» (чтобы он не понял, что я ему звонила, если решит позвонить в «1471»): 5р. (дозвонившись, ждала, пока сработает автоответчик, чтобы услышать его голос; плохо; но оч. хор., что не оставила сообщений). Кол-во просмотров телефонной книги, чтобы найти номер Марка Дарси и убедиться, что Марк Дарси еще существует: 2 (вполне умеренно). Процент звонков с мобильного, совершенных, чтобы не занимать обычный телефон, на случай если Марк позвонит: равен ста. Процент звонящих, вызывавших приступы сильнейшей злобы за то, что они не Марк Дарси, – кроме тех, что звонили, чтобы поговорить о Марке Дарси: равен ста.

20.00. Звонила Магда, хотела узнать, как прошли выходные. Я рассказала ей обо всем, что случилось.

– Так, если ты еще раз у него ее отнимешь, ты у меня в угол пойдешь! Гарри! Извини, Бридж. И что он тебе потом сказал?

– Я с ним не говорила.

– Как? Почему?

Я поведала ей про сообщение на автоответчике и про все теории касательно марсианских мячиков, душевных синяков и слишком сильных чувств ко мне.

– Бриджит, ты меня не устаешь поражать. Во всей истории нет ни малейшего намека на то, что он хотел тебя бросить. Он просто немного надулся на тебя из-за того, что ты целовалась с этим парнем, только и всего.

– Я ни с кем не целовалась. Ко мне полезли против моей воли!

– Но он же не умеет мысли читать. Откуда ему знать, как все было на самом деле? Для этого надо с ним поговорить. Перестань пихать ему это в рот! Все, быстро иди сюда. Быстро иди сюда, я поставлю тебя в угол!

20.45. Наверно, Магда права. Возможно, я и правда просто придумала, что он решил меня бросить, а он вовсе и не собирался. Может, в машине он просто был расстроен из-за того, что увидел в столовой, и хотел, чтобы я первая с ним заговорила, а теперь он считает, что я его избегаю!!! Все, точно – звоню. Вот в чем главная беда современных отношений: мы мало друг с другом говорим!

21.00. Так, все, звоню.

21.01. Звоню.

21.10. Марк Дарси рявкнул в трубку: «Да-а-а?» – голос у него был ужасно нетерпеливый, и из трубки доносился какой-то шум.

Я удрученно прошептала:

– Это я, Бриджит.

– Бриджит! Ты что, с ума сошла? Ты не знаешь, что происходит? Не звонила мне два дня и теперь возникаешь в самый ответственный, самый критический… Не-ее-е-ет! Не-е-е-ет! Идиот, тупица… Господи. Козел, прямо у судьи перед носом. Это же фол! Да тебя… Он его штрафует. Он уходит с поля. О господи… слушай, я тебе перезвоню, когда все закончится.

21.15. Конечно, я знала, что там какой-то финал вселенского значения (или не финал?), но совершенно забыла из-за погруженности в трясину душевных переживаний. С кем не бывает.

21.30. Как я могла совершить такую глупость? Как? Как?

21.35. О господи – телефон! Марк Дарси!

Это оказалась Джуд.

– Что?! – воскликнула она. – Он не стал с тобой разговаривать, потому что смотрел… футбол??? Забудь про него. Сейчас же выкинь из головы. Уйди из дома, чтобы он тебя не застал, когда будет звонить. Да как ему совести хватило!

Я сразу осознала, что Джуд абсолютно права и, если бы я для Марка по-настоящему много значила, футбол не вышел бы для него на первое место. Шерон высказалась еще жестче:

– Единственная причина, по которой мужчины так обожают футбол, – это лень. Они считают, что, болея за какую-нибудь команду и вопя что есть мочи, они сами выигрывают матч и за это их надо по головке гладить, носиться с ними как с писаной торбой.

– Да. Так что, ты идешь к Джуд?

– Э-э… нет…

– Почему?

– Мы с Саймоном смотрим футбол.

С Саймоном? Шерон с Саймоном? Саймон же просто наш приятель.

– Но ты же только что сказала…

– Это другое дело. Я люблю футбол совсем по иной причине. Это очень интересная игра.

Хм-м-м. Когда я собралась уходить, телефон снова зазвонил.

– Привет, доченька. Это мама. У нас все прекрасно. Всем просто ужасно нравится Веллингтон. Мы возили его в клуб «Ротари» и…

– Мама, – злобно зашептала я. – Нельзя выставлять Веллингтона, будто какой-то экспонат.

– Ты знаешь, доченька, – проговорила она ледяным тоном. – Если я что и не переношу, то в первую очередь расизм и узость взглядов.

– Что?

– Когда к нам из Плимута приезжали Робертсоны, я их тоже водила в «Ротари» и ты, кажется, не была против?