Успеть раньше смерти - Алексей Макеев

– Если не добьют его самого, – проворчал Гуров.

– Мне кажется, ты слишком сгущаешь краски, – сказала Мария. – На самом деле все не так страшно. Наверное, хулиганов, которые напали на нас ночью, скоро поймают, и я думаю, после этого попытки запугать Эраста сойдут на нет. Все-таки у него огромный авторитет и связи. Он сумеет договориться с администрацией. Все будет хорошо. Но уж приглашения господина Булавина погостить у него я буду теперь отклонять под любыми приличными предлогами! С меня хватит! Мы с ним хоть и родственники, но темпераменты у нас разные.

Мария пыталась перевести все в шутку, но Гуров ничего веселого в создавшейся ситуации не видел. Он был уверен, что история с кладбищем ничем хорошим не кончится.

– Сейчас посмотрим на этот камень при дневном свете! – объявил он, когда они с Марией повторили путь, проделанный все компанией накануне и вышли на заросшую травой и кустарником аллею.

– Господи, как много здесь комаров! – простонала Мария, отмахиваясь от назойливых насекомых, почувствовавших поживу. – Ты меня для чего сюда привел, Гуров? Ты замыслил избавиться от меня с помощью кровососов, чтобы завладеть наследством?!

– Такие шутки не красят великую актрису, – хмуро сказал Гуров. – Я привел тебя сюда ради серьезного дела. И, кажется, вчера ты не обращала внимания на комаров...

– Вчера все мы находились под воздействием винных паров, – засмеялась Мария. – Комары нас не трогали. Видимо, у них тут сухой закон.

– По-моему, тут вообще с законами не очень, – рассеянно сказал Гуров, озабоченно оглядываясь по сторонам.

– Ты что-то потерял? – спросила Мария. – Забыл дорогу?

– Напротив, я все отлично помню, – сказал Гуров тревожно. – Зрительная память у меня профессиональная. Вчера мы были здесь. Стояли вот здесь. Вот здесь был могильный камень с фамилией Булавина. Но сейчас его здесь нет.

– То есть как нет? – Мария на секунду забыла про комаров. – Ты хочешь сказать, этот камень вам привиделся? Отлично! Значит, Эраст прав, и это всего лишь знамение? Вообще-то я так и предполагала. Вчера все были навеселе, наступали сумерки, и вам всем черт знает что померещилось!.. Бывает такое. Что-то вроде массового гипноза. На самом деле на камне выбита совсем другая фамилия, а вы...

– Нет, ты не понимаешь. Здесь вообще нет никакого камня. Вот холмик, где он лежал, вот даже трава пожухла. Но камня здесь больше нет. Его убрали.

– Ты хочешь сказать, что кто-то не поленился таскать взад-вперед неподъемный камень? Но зачем?

– Чтобы никто не понял, что этот камень был новоделом, – объяснил Гуров. – Он должен был являться знамением и в этом качестве остаться в памяти Булавина. Вот об этом я и говорил. К этим делам причастен кто-то из окружения Булавина. Сначала его привели сюда, показали камень, а когда убедились, что он с ним ознакомился, поспешили убрать улику.

– Надеюсь, ты не шутишь? – упавшим голосом спросила Мария. – Все это звучит совершенно чудовищно.

– А я о чем все это время толкую? В идеале они рассчитывали получить сердечный приступ прямо на месте. Но старик оказался гораздо крепче, чем можно было подумать. Теперь они должны придумать что-то посерьезнее...

– Но в таком случае жену можно исключить из подозреваемых, – напомнила Мария. – Она мне говорила, что у Булавина никаких проблем с сердцем нет. Если бы она рассчитывала на его смерть, зачем ей публично свидетельствовать о его здоровье?

– Для отвода глаз, – сказал Гуров. – В нужную минуту она сделает большие глаза и скажет – я никогда бы не поверила, что это может так на него подействовать!

– Ты слишком циничен, Гуров! – с упреком сказала Мария.

– Может быть. Хотел бы я, чтобы это было именно так. Но сейчас я вынужден констатировать, что улику у нас из-под носа увели. Это плохо. Это и для меня плохо, потому оперировать мне теперь, строго говоря, нечем...

Он опустился на колени и принялся рассматривать траву на могильном холмике.

– Эй, Гуров! – строго воскликнула Мария. – Что это за разговоры насчет оперировать? Мы ясно договорились, что завтра утром уезжаем. Больше тебя этот камень пусть не волнует.

– Меня не камень волнует, – ответил Гуров поднимаясь и отряхивая ладони. – Меня волнуют люди, которые придумал трюк с этим камнем. Трава в некоторых местах будто пожжена. Такое впечатление, будто на нее капнули кислотой. Похоже, этой кислотой облили камень и разбили его затем на фрагменты. Должно быть, это была какая-то мягкая порода. Ну да, наверняка – и обрабатывать легче. Уверен, обломки валяются где-то рядом. Ладно разберемся... Во всяком случае, здесь пока делать нечего. Пойдем обратно, а то тебя совсем комары заели.

Они вернулись в «замок». И тут неожиданно на мобильный Гурова поступил звонок. С удивлением он увидел, что беспокоит его участковый инспектор Кружков. Это был сюрприз, ведь инспектор при первой встрече не проявил к Гурову ни малейшего интереса и расстался с ним без малейшего сожаления. Звонка от него Гуров не ждал совершенно.

– Это Лев Иванович Гуров? Я правильно дозвонился? – вежливо осведомился инспектор. – Вы сейчас где находитесь? У Булавина в особняке? Ясно. Да тут такое дело... Может быть, оно вас и не касается, но следователь хотел бы с вами встретиться и побеседовать. Попросил меня вас найти. А я вспомнил, что вы мне свой телефончик дали...

– Какой следователь? – не понял Гуров. – Вы что, уже дело открыли по факту нападения на жилище Булавина?

– Нет, такого дела пока нет, – ответил Кружков. – Ведь от хозяина никакого заявления не поступало, а без заявления...

– Тогда что за дело? – нетерпеливо спросил Гуров. – Я не понимаю.

– Тот парнишка, с которого вы кроссовку-то сняли... В общем, его два часа назад мертвым нашли. Нет, не дома, а совсем в другом месте. Они там на какой-то блат-хате героин кололи, ну и передоз случился. Ага, четверо их там было, и все четверо богу душу отдали. Вот такая неприятная вещь. Тетка его уже опознала. И кроссовку признала. Теперь вот слово за вами. Вы подойдите завтра в девять утра в следственный комитет, в кабинет номер шестнадцать к следователю Колядкину, ладно? Я там тоже должен быть, увидимся.

Рано утром «Пежо» Гурова выехал из ворот «замка». Гуров сидел за рулем. Рядом на переднем сиденье – Мария. Провожал их один Иван Сергеевич, все прочие еще спали. Перед отъездом мужчины крепко пожали друг другу руки.

– Неловко получилось, – сочувственно сказал Иван Сергеевич. – Мне, наверное, не следует этого говорить, но не по-людски это. Можно сказать, выставили за ворота – скатертью дорога! Только что «пора и честь знать!» не сказали.

– Ничего, мы не в обиде, – засмеялся Гуров. – У великих людей свои причуды.

– Причуды, это точно, – вздохнул управляющий. – Платят они хорошо, а все равно не по душе мне это. Мы с женой люди простые. По секрету вам скажу, когда гостей собирали, я поинтересовался – на какой срок. Было сказано: сколько захотят, столько и жить будут. И вдруг такое... Не иначе вожжа под хвост попала. Вы не думайте, это не только вас попросили. И всех прочих тоже. Намекнули, чтобы съезжали. И Виктору Денисовичу намекнули, и Александру Сергеевичу.