(не)моё чудовище - Деметра Фрост

вчера было очень хорошо, - усмехается мужик и я мельком оглядываюсь. Мысленно чертыхаюсь, замечая пустую бутылку из-под наливки на столе. - А вы, Вероника Максимовна, оказывается, алкашка? Это на вас так Юрьево действует?

- Не вашего ума дела, Лев Маркович, - беззлобно огрызаюсь я, так как на откровенную агрессию сил просто нет.

- И какой же был повод?

- Алкашам повод не нужен. Я сама себе прекрасный повод.

- О да. Самый прекрасный и очаровательный повод на свете.

Я недоуменно смотрю на бородача, даже вопросительно наклонив голову. Это сейчас что было? Подкат? Если да, то какой-то древний, пылью и паутиной покрывшийся лет пятьдесят назад. И ничего, кроме как недоумения, не вызывающий.

- Чай будете? - хмуро спрашиваю я чудовище, запахиваясь получше в плед. После вчерашнего меня немного знобит, да и под утро заметно похолодало. Оттого мне откровенно пофиг на свой далеко не презентабельный облик. Да и что в нем, в самом деле, такого? Я не принцесса и уж тем более не какая-нибудь знаменитость. А моя пижамка, хоть и поношенная и видавшая лучшие времена, все-таки теплая и уютная. И очень приличная. Для девочки-подростка, правда… Розовый флис с принтом в виде маленьких котят - тот еще наряд на выход.

Но мне как-то фиолетово, вот честно. Сейчас бы закинуться чем-нибудь жирненьким, чтобы в порядок себя привести… А еще в душ… И поспать бы, ну хотя бы еще пару-тройку часиков… Ну или хотя бы часик...

21. Лев

Девушка хмуро вскидывается и тут же пренебрежительно хмыкает. Весь ее насупившийся видок говорит: “Ой, как мягко стелишь, дядька. Аж тошно от этой приторной сладости!”.

Но, встретившись с моим прямолинейным и совершенно ничего не стесняющимся взглядом, заметно тушуется. И поглубже зарывается в свой древний плед, скрывая под непрезентабельной тканью розовую пижаму с каким-то совершенно детским рисунком.

...И такой милой, нежной и хрупкой она показалась мне в этот момент… Аж засвербило где-то внутри от этой совершенно не показушной ранимости, неумело прикрытой вызывающе вздернутым подбородком и насупленным выражением, что не удержался - улыбнулся так широко, что, кажется, кожа в уголках губ еще чуть-чуть и треснет.

Хочется прикоснуться к ней. Прижать к себе. Вжать в свое тело да так крепко, чтобы из грудной клетки вырвался болезненный вздох и кости затрещали.

И вдохнуть аромат волос, такой свежий и пьянящий - такой, какой мне приснился сегодня ночью.

- Лучше кофе, - пророкотал я неожиданно осипшим от переизбытка тестостерона по причине приличной такой дозы возбуждения. Все-таки, такие вот невинные и сладкие девочки - моя слабость, как не крути. - Себе.

- Не поняла? - нахмурилась девушка.

- Кофе, говорю, выпей. И съешь чего-нибудь. Потом переоденься. Я подожду тебя во дворе.

Милое выражение лица. Ошарашенное такое. Потрясенное. И все же - очаровательное. Как у ребенка, которого в первый раз в жизни в зоопарк привели и показали клетку с тигром или каким-нибудь другим крупным хищником.

- Но зачем? - крикнула Ника мне вдогонку, когда я уже решительно пошел на выход, не желая сражаться с таким ярким и сочным соблазном.

- Отвезу тебя на конюшню. Лошадок покажу. Хочешь? - отозвался, машинально вглядываясь в зеркало и прихожей и недовольно ухмыляясь своему отражению. Нет, ну сущий цирк устроил, право! Или детский сад! Да она будет дурой, если согласится!

Приперся, значит, опять. Без приглашения, без звонка, без телеграммы. Взглядом щупает, глазами раздевает. Ну чистый маньяк.

На что надеется? На что рассчитывает?

В оправдание себе, конечно, могу сказать, что я был под романтичным впечатлением от ночных сновидений, и, как следствие, не по-взрослому воодушевлен.

И потому умилялся помятости навернувшей вчера явно не одну стопку невыспавшейся и явно страдающей от сушняка девицы, откровенно любовался и мысленно грыз ногти от собственной безбашенности.

И желания, желания, желания… Так и крутятся вокруг, пронзая иголочками кожу, залезая каким-то странным и жутким ароматом в ноздри, щекоча и дразня…

Бр-р…

“Страаашно, аж жуть”.

Строчки из песни Володи Высоцкого вспоминаются как никогда вовремя.

“В заповедных и дремучих, в старых муромских лесах

Всяка нечисть ходит тучей и в проезжих сеет страх…”

Может, я все-таки того - ку-ку? Поехал на старости лет черепицей?

Ну ведь не бывает так - кому, как не мне, знать это? Что бы взять, увидеть девчонку, да за считанные часы захотеть ее? До дрожи, до колик, до звериного рыка, что рвется из, казалось, самого брюха, а не из горла, как у всех нормальных… хмм… существ?

Хотя… Как раз с “захотеть” все нормально. Физиологию, мать ее, никто не отменял. Я здоровый мужик и трахаться всегда любил и люблю до сих пор. Просто поразборчивее стал, вот и все.

Вот только тут что-то другое - это однозначно. Мне мало воплотить фантазии. Мало простого, пусть и качественного, крышесносного секса.

Хочу эту девчонку себе. Хочу, чтобы смотрела без страха. Чтобы улыбалась и прижималась доверительно, будто я - тот самый. Единственный, мать вашу.

Ох ты, чертовщина какая-то… Просто сопливо-розовая чушь…

Меня же сейчас стошнит. Прямо здесь, на крыльцо. Под бдительные и любопытствующие взгляды местных кумушек. Вон, собрались за забором, выглядывают жадно. Только платочками цветами своими и маячат, как буйки на речке.

К черту… Не к добру я эту хрень затеял… Мало мне, что ли, проблем? Надо просто позвонить кое-кому, пусть привезут девчонку, да посмазливее и поопытнее… Хороший трах мигом выбьет всю эту дурь к чертям… А то, как Ворон, уже на мужика перестаю быть похожим… Начинаю быть элементарно зависимым, как торчок от очередной дозы…

Херня всё, брат… Полная и беспросветная…

22. Вероника

Я даже забеспокоилась.

Нет, серьезно.

Что он о себе думает? Почему ведет себя так… нелогично? Не мальчик, чай. Самоуверенный, жутко самовлюбленный - это чувствуется, как его же парфюм. Но не дурак.

Может, все маньяки такие? Да, скорее всего...

Его благостное расположение духа по приходу не заметил бы лишь слепой. Но какая-то минута - и его будто подменили. Словно расстроился из-за чего-то. А из-за чего - непонятно.

Я даже вышла за ним следом, пытливо вглядываясь в миг потемневшее и помрачневшее лицо. Проследила, как немного рваными движениями и вроде бы как даже чертыхаясь достал сигареты и зажигалку и закурил. И не Беломор какой-нибудь или Приму, которые курили местные алкаши и аборигены без взыскательных вкусов, а Сенатор. Нормальные такие сигареты, надо