Когда цветут эдельвейсы - Владимир Топилин

От боли она подпрыгнула вместе с лыжами на полметра от земли и, изображая танец дикого племени мумба-юмба, заизвивалась всем телом, голосуя прокушенной рукой. Стучавшая отбойными молотками боль долбила в руке и отдавала в голову. Вместе с красочными «мультфильмами» из глаз брызнули слезы. Чтобы остановить кровь, Ольге потребовалось немало усилий, чтобы достать из котомки аптечку и сделать кое-какую перевязку. И вновь встал вопрос: как быть?

Отпустить соболя она уже не решалась, но и ждать неизбежной смерти, смотреть на его мучения не было сил. Понимая, что это все равно должно рано или поздно произойти, Ольга решительно взвела курок «Белки» и, направив стволы к голове обреченного зверька, выстрелила...

Васька был на избушке и еще издали заметил возвращающуюся Ольгу.

— Что случилось? — спросил он.

— Соболя добыла живого! — едва выдавила она, приподняла левую руку, перевязанную окровавленным бинтом, и как-то жалобно, по-детски добавила: — Он меня укусил!

Васька понял все, что происходило сейчас в Ольгиной душе. Он прижал ее к себе и стал успокаивать. Сейчас Ольга переживает один из тяжелых моментов в жизни: она впервые отняла у живого существа жизнь. Чтобы хоть как-то отвлечь ее, он взял пораненную руку и, внимательно осмотрев отпечатки маленьких клыков, сказал что-то очень веселое. Она улыбнулась и, мало обращая внимания на ноющую руку, с азартом принялась в красках рассказывать свою таежную историю.

С улыбкой слушая ее эмоциональный рассказ, Васька подумал: «Что только не происходит в жизни, и никогда не знаешь, где потеряешь, а где найдешь».

Потери — это годы Васькиной юности, проведенные в тайге. А главная его находка — Ольга, за короткий отрезок времени ставшая единомышленницей, верной помощницей и просто спутницей в этих диких краях...

«Как дела?» — спрашивал Васька вместо приветствия после нескольких дней разлуки. Ее лицо светилось счастьем долгожданной встречи, она улыбалась, суетилась и, накрывая на стол, хотела казаться степенной и строгой охотницей. Так всегда делал Васька, но у нее это не получалось. Руки от волнения дрожали, она краснела, роняла на дощатый пол то чашку, то кружку. В конце концов, девушка бросилась ему на шею, горячо целовала и долго шептала, как ей было плохо одной.

Такие встречи становились привычными, но в то же время томительно желанными. Уходя на обход своих путиков, Васька не находил места в одинокой избушке и все раскинутые по тайге капканы старался обойти как можно скорее, чтобы сократить время разлуки.

Так было и на этот раз. Васька торопливо набивал голодный желудок гречневой кашей с отлично проваренной олениной, а она сидела напротив и с удовольствием смотрела на него, рассказывая о своих успехах:

— За четыре дня поймала только одного соболя: и следы есть, но не идет. Подойдет, потопчется рядом с хаткой и убегает...

— Зверек сытый — ореха много! Зачем ему рисковать, когда в пяти метрах под кедрами лежит столько корма! Ничего! Снег выпадет, полезет!

— Вчера хорошо переновка упала: идти по лыжнику прекрасно! — продолжала Оля. — Я по западному путику туда-обратно за четыре часа сходила. Идешь — сердце радуется! Лыжи сами скользят! Только вот беда: олень мне всю лыжню протоптал. Ходит за мной: я туда, и он за мной! Возвращаюсь, он тоже за мной! Но видеть я его не видела, не показывается. Вот такие копыта!

Она показала на большую алюминиевую чашку, стоящую на столе с сухарями. Искоса посмотрев на хлебницу, Васька чуть не подавился, удивившись размеру следа: посудина вмещала в себя три литра и в диаметре была не менее тридцати сантиметров. Но не подал виду, спокойно бросив:

— Здоровый бык!

А про себя подумал: «Ничего себе! Что это там за олень? Надо посмотреть!»

Поужинав, Васька, как всегда, затянулся сигареткой и примолк, по-видимому что-то обдумывая. Не успела девушка домыть посуду, как он, посмотрев на часы, вновь засобирался, накинув на себя влажную, еще не просохшую суконную курточку. На немой вопрос Ольги коротко бросил:

— Пойду пробегусь недалеко! Так где, ты говоришь, следы начинаются?

— Недалеко — за горочкой, около четвертого капкана. Не ходил бы сегодня, уже поздно... Может быть, завтра?

— Ну что ты — я быстро! Сама же говоришь, что недалеко. Придержи Волгу, чтобы не увязалась за мной, — и быстро выскочил из избушки, напустив поток прохладного воздуха.

Через пятнадцать минут он уже подбегал к четвертому капкану — к островку кедрача, расположившемуся между двух небольших полян. Еще издали Васька увидел разлапистые тычки следов, наискось пересекающие лыжню справа налево. Хотя ступаки были присыпаны десятисантиметровой переновкой, мозолистые «башмаки», косая и широкая постановка лап выдавали медведя с потрохами.

Зверь был явно сыт, хорошо, можно даже сказать, отлично упитан и в ожидании времени залегания в берлогу неторопливо бродил по тайге. Следы лыжника и острый запах человека привлекли его из любопытства, что является отличительной чертой характера зверя от всех обитателей таежного мира.

Второй раз подряд он караулил Ольгу в таежке, находившейся в сотне метров от путика, и, пропустив ее вперед, сопровождал некоторое время, не показываясь на глаза и не выдавая себя тяжелой поступью.

Когда девушка возвращалась назад, он аккуратно отходил в сторону и, пропустив ее, следовал за ней до того же места, где и встречал. В том, что медведь бродил за Ольгой, не было ничего необычного: Васька ежегодно сталкивался с подобными явлениями. Бывали случаи, когда он встречался с хозяином на путике нос к носу. Но что поразило его сейчас? След! Такой редкой лапы он не видел уже давно! Как по размерам, так и по весу этот зверь был явным рекордсменом. Диаметр ступака был лишь немного меньше той чашки, с которой его сравнивала Оля.

«Вот бы добыть его! Настоящий экземпляр! Я еще таких никогда не стрелял!» — думал он, лихорадочно соображая, как это дело можно провернуть.

«С Волгой — не получится. Одна собака не сможет удержать или остановить такого... — Васька даже не мог подобрать зверю подходящего слова. — В лучшем случае, только облает или угонит! Попробовать на скрад — погода выяснивает, можно подшуметь. Тогда уйдет за белок, и ищи-свищи! Подождать, пока ляжет в берлогу? Но неизвестно, где он ляжет. Да и времени на поиски нет — путики надо проверять. А если будет большая выпадка? Навалит снегу метр — не найдешь не то что берлогу, но и следа!»

Васька остановился, воткнув СКС прикладом в снег, присел и закурил. Глядя на желтую полосу заката, подумал, что завтра будет хороший денек. Ветер потянет со стороны белогорья, и неплохо бы...

«Может быть, сделать загон? — И тут же эту версию отклонил: — Нет! Медведь не марал — прямо не пойдет, а обязательно проверит, кто его потревожил! Да и Ольгой я рисковать не могу. Кто знает, что у медведя на уме? Вот если бы его заинтересовать и привлечь его внимание, то можно слегка притупить бдительность и осторожность. Но как привлечь и чем привлечь? А что, если?..»