Чего желают боги - Юлия Цыпленкова

плечами. Каменный лес никого из местных не беспокоил, они настолько привыкли к его соседству, что уже особо и не замечали. Но пояснение каана о том, что он хочет защитить свой народ, приняли одобрительными кивками и на повеление помочь в строительстве новых укреплений тоже закивали с готовностью.

Вроде бы и придраться было не к чему. Ничего, что указало бы на смену веры, в Огчи не было, и значит, отступников среди жителей этого поселения не имелось. Юглус заглянул и в дом того мастера, куда ездил Иргус. А когда вернулся, рассказал, что ничего подозрительного не обнаружил.

– А дочка у него и вправду хороша, – заметил ягир.

– Совсем ничего странного? – спросил Танияр.

– Ничего, – ответил Юглус. – И особенного ничего, зачем стоило бы уезжать из Иртэгена. Разве что только ради дочери.

– Какого она возраста? – спросила я.

– Да уж раза три-четыре точно должна была лето у костра встречать. Иргус мог бы ее в жены взять, а не ездить в Огчи за всякой мелочью. Только это и странно. Да, странно.

– Что?

– Что не замужем еще, – ответил мой телохранитель. – Очень красивая.

– Ничего странного, – пожал плечами Берик. – Женщина сама выбирает, чей тархам принять. Может, еще никто по сердцу не пришелся.

– Может, – согласились мы, и обсуждение зазнобы Иргуса прекратилось. Дальше наблюдать и делать выводы будут ягиры, которые останутся в Огчи.

Вы спросите меня: «А как же Каменный лес?» Видела ли я его? О да! Я его видела… почти. Если уж говорить более точно, то я видела его местонахождение. Никто не собирался везти меня туда, где могла поджидать опасность, а я не стала настаивать, хоть и хотелось посмотреть поближе, но спорить с мужем желания не было. И еще менее я желала поставить его авторитет под сомнение. То, что ягиры заподозрили в появлении у нас рырхов мой каприз и потворство Танияра, заставило быть осторожнее в высказываниях. Потому, услышав, что ближе к лесу мы не подъедем, я только согласно кивнула.

Так что всё, что предстало моему взору, – это обычный лес, из-за макушек деревьев которого местами можно было разглядеть высокие каменные столбы.

– Чем ближе к Каменному лесу, тем меньше деревьев, – рассказывал Танияр, пока мы проезжали мимо. – Они чахлые и кривые. Говорят, у этих деревьев больная душа, она отравлена дыханием болот.

– Ты бывал там? – спросила я.

– Только на границе, – ответил каан. – Там нехорошо. Гиблое место, тяжелое. Будто разом душу высасывает.

– Бр-р, – я передернула плечами и погладила потревоженного резким движением Мейтта.

С тех пор прошло семь дней, неделя, за которую жизнь продолжалась в своем привычном порядке. И сегодня мы ожидали гостей – кийрамов, которые должны были прибыть с ответным визитом. Это знаменовало окончание вольной жизни для моих рырхов и начало нашего с ними воспитания. А пока наши учителя не появились, я заканчивала намеченные на утро дела, а мои питомцы хулиганили на подворье, приводя в отчаяние Сурхэм и забавляя дочерей Эчиль. В общем, наслаждались последними часами вольной беззаботной жизни, какая положена всем детям, даже если они детеныши.

Но вернемся ко мне и моим делам, о которых я успела упомянуть. Мое сегодняшнее утро началось в мастерской Керчуна, а продолжилось на курзыме, где начали устанавливать прилавки – добротные и широкие, под которыми имелись даже полочки, куда можно было сложить часть товара. И, как и ювелир Урзалы, Керчун добавил в простую геометрию, которую я предлагала, свое видение и украсил прилавки нехитрой, но примечательной резьбой. Примечательность эта состояла в некой гипнотичности. Вот вроде бы завитушка, рядом еще одна, но они так затейливо переплетались между собой, что отвести зачарованный орнаментом взор было почти невозможно.

– Уважаемая Ашити, всё ли тебе нравится?

– Более чем, уважаемый Керчун. Ты настоящий мастер! Только вот резьба…

– Не нравится?

– Очень нравится, но не будет ли она отвлекать от товара? Я взгляд на прилавок поднять не могу, на узор любуюсь.

– Торговец не даст долго любоваться, – усмехнулся смотритель курзыма.

– Еще и себе на выгоду использует, – покачала я головой. – Так и покупателя облапошит.

– Один раз облапошит, в другой раз рот разевать не станут, – отмахнулся Керчун. – Зря переживаешь, каанша, народ у нас своего не упустит. Как дело до торга дойдет, про все узоры позабудет.

– Думаю, ты прав, – хмыкнула я, и мы пошли вдоль уже установленных, но еще не заполненных продавцами рядов.

– Это что же, теперь и под солнцем будет не жарко, и в дождь не намокнешь?

Мы с мастером обернулись. Позади нас стояла женщина – одна из торговок. Пока устанавливали прилавки, торговцы перебрались за ворота курзыма, но любопытство любимых детей Белого Духа уже давно было мне известно, потому и появление женщины не удивило. Многие уже успели сунуть сюда нос, даже приходилось выгонять зевак, чтобы не мешались, когда их становилось слишком много. Да и дать совет каждый считал своим долгом, и люди Керчуна вместе с несколькими ягирами, выставленными Танияром в помощь, чтобы следить за порядком, выпроваживали особо ретивых советчиков и ротозеев. Некоторые даже хватались за инструменты, чтобы что-то подправить. Одного такого «помощника» увели с подбитым глазом, но он и тогда выворачивался и продолжал настаивать на своем мнении.

– Хорошо будет, – улыбнулась я и тоже подняла взгляд на навес, который Керчун поставил над прилавками. – И удобно, и порядок, и всё на своем месте.

– Да-а, – протянула женщина и покивала, – славно. Когда уж можно снова здесь торговать будет?

– Скоро, – ответил ей сам смотритель курзыма. – А если никто под руку лезть не станет, то и дело быстрей пойдет.

– Славно, – повторила торговка, так и не обратив внимания на слова почтенного мастера.

Он сплюнул и, покачав головой, повел меня дальше. Однако пройдя несколько шагов, остановился и произнес:

– А узор даже не заметила. Зря переживаешь, уважаемая Ашити, только ты одна на каждую завитушку засматриваешься, а людям все эти узоры привычны.

– На красоту не грех и засмотреться, – улыбнулась я, и мы продолжили наш обход.

Работой моего ставленника я была довольна. Керчун с первым этапом своей задачи справился прекрасно, но она пока соответствовала профессии нашего смотрителя. Было любопытно, как будет следить за порядком, но тут мне легко верилось, что и с этим он справится. Я успела оценить общение с рабочими и как люди слушались своего начальника. Керчун обладал всеми необходимыми задатками руководителя.

– Скажи мне, каанша, – уже почти в воротах остановил меня смотритель, – уж не сочти за обиду.

– Говори, – кивнула я.

– Вот сделаем мы курзым, будет он у нас на загляденье и зависть. А дальше что?

– Поясни, –