Пока цветет лотос - Наталья Андреева

— Опять Юля?! Боже, ну почему я ее не задушил?! — застонал Воронцов.

— Андрей, а почему ты так переживаешь из-за такого пустяка?

— Стеша, я тебе умоляю, не ходи к нему! Ну, хочешь, на колени встану?

Опять Стеша?! И на колени?!

— Что это с тобой? — Я удивленно посмотрела на мужа. В самом деле готов бухнуться на колени. — Я женщина, мне надо время от времени проверяться у женского врача. Поскольку мы с тобой развелись, пусть и неофициально, мне теперь придется самой о себе заботиться. В том числе и врачей искать.

— Я никогда с тобой не разведусь!

— Ты меня так любишь?

— Да!

— Андрей, что ты от меня скрываешь?

— Ничего!

— Врач мне скажет, что я не рожала? Что Степан Андреевич не мой сын?

— Этого никто не скажет, кто видел вас рядом. Дурацкие шутки, — сердито сказал Андрей.

— Да и роды я прекрасно помню. Еще бы! Двое суток мучилась! Тогда какая разница, к чьему врачу я пойду, к твоему или к Юлиному?

— Твоя подруга — сука, — прошипел супруг. — Понятия не имею, откуда она узнала?

— Узнала что?

— Ничего, — отрезал муж. — Ты очень наивная, моя милая. Ты думаешь, Юля тебе подруга? О! Ты их не знаешь, этих подруг! А я их знаю хорошо! «Андрей, помоги мне с переездом, пожалуйста». «Стеша, одолжи мне на пару часиков своего мужа, мне нужна мужская сила». Я прекрасно знаю, какого рода мужская сила ей нужна! — зло сказал Воронцов. — Да она во мне чуть дырку не просверлила своими зыркалками! Стерва!

— Да, но ты ей улыбался!

— Это когда?

— В клубе. А еще салат ей заказал.

— Да чтоб она подавилась!

— О чем вы тогда говорили?

— Я сказал ей, чтобы перестала капать тебе на мозги. И распространять сплетни обо мне. В клубе говорят, что я чуть ли не половину инструкторш перетрахал! Думаешь, я не знаю, откуда ноги растут? Вот я и предупредил твою так называемую подругу, чтобы заткнулась. А то я ей все кости переломаю.

— Но почему ты улыбался?!

— Самые страшные вещи, милая, надо говорить с улыбкой. Так еще страшнее. Этому научил меня бизнес.

Так вот что означала его улыбка! Сдерживаемую ярость! До меня постепенно начало доходить.

— А девушка, которая присела к вам за столик? Ты ей тоже улыбался.

— Какая девушка? Когда?

— Во время вашего разговора с Юлей.

— Ах, эта… Я спросил ее, не может ли она подменить тебя на ноябрьские праздники. Хотел сделать тебе сюрприз, — усмехнулся Воронцов. — В Париж прокатить. А девка начала кокетничать и цену себе набивать. «Может, ты меня потом тоже в Париж отвезешь? Я в долгу не останусь». Я опять разозлился.

— А эта твоя фраза. Любимая. «Неведение — это блаженство». Что она означает?

— Не скажу.

— Андрей, я хочу знать!

— У нас что, ночь откровений?

— По-моему, пора.

— Я тебе все сказал, — отрезал муж. — Ты столько дров наломала из-за своих дурацких фантазий, что тебе лучше помолчать.

— Я молчу… Поехали в Москву, а?

— Вот неугомонная!

— Все равно теперь не уснем.

— Ладно, поехали.

Я смекнула: Воронцов такой покладистый, потому что я закрыла тему гинеколога. Муж готов на что угодно, лишь бы я забыла о своем намерении нанести визит врачу, которого порекомендовала мне Юля. Вот уже двадцать лет я хожу в одну и ту же частную клинику. Мне там когда-то сделали аборт. По медицинским показаниям, потому что я хотела бы еще ребенка. Правильно говорят: привычка — вторая натура. Врача я вот уже двадцать лет не меняю. Воронцов лично отвозит меня в эту клинику и даже сам записывает на прием. Юля сказала, что это очень подозрительно. И она, похоже, права. Иначе почему Андрей так побледнел и чуть не бухнулся на колени?

Но мне лучше молчать. Пока. Надо выяснить, что там с пистолетом?

Итак, я набрала в рот воды и сделала вид, что тему гинеколога похоронила. В Москву мы домчались мигом, пробок-то ночью нет.

— Что мы скажем сыну? — спросила я у Воронцова, когда мы припарковались у дома. — Они с Лианой ночуют у нас.

— По крайней мере, он не рванет на дачу смотреть новые обои. Так мы точно спалимся. Скажем, что соскучились, потому и приехали.

— Только ни слова о том, что нас подозревают в убийствах!

— Само собой.

— Скажи Степану Андреевичу, что у тебя проблемы на работе.

— А может, у тебя?

— А какие у меня могут быть проблемы?

— Ну не знаю. Ты у нас мастерица врать, — ехидно сказал Воронцов. — Тебе и карты в руки.

— Я когда вру, краснею!

— Вот не замечал!

— Господи, что за день!

— Не день, а ночь, — поправил он меня, ставя машину на сигнализацию.

— Только тихо. Они спят, не надо их будить.

— Слава богу, что у нас такая большая квартира.

— Да, слава богу.

Я впервые этому обрадовалась. Степан Андреевич с Лианой спят у него в детской. Я по-прежнему называю эту комнату детской, хотя там давно уже сделан ремонт и все, что напоминало о детстве Степана Андреевича, похоронено под стилем хай-тек. Мой сын поклонник минимализма и современных технологий. Лиана против этого не возражает. В их квартире лично я долго находиться не могу, у меня ощущение, что я попала в один из американских фантастических фильмов. О будущем, где все люди подключены к матрице, а в микроволновку кладут на тарелке таблетку, которая через минуту превращается в сочную курицу. Где надо хлопнуть в ладоши, чтобы загорелся свет, а увидев бардак, скомандовать роботу:

— Сделай уборку.

У нас с мужем все проще, по старинке. В том числе и борщ. Но глупо навязывать молодым свои взгляды и учить их жизни. Я сколько раз убеждалась, что Степан Андреевич гораздо умнее нас с Воронцовым. Это то самое поколение, за которым будущее. Я невольно вздохнула. Мое-то собственное незавидно.

— Что с тобой? — спросил Андрей, нажимая кнопку вызова лифта.

— Так. Переживаю.

— Если что, в тюрьму сяду я.

— Еще чего! Ты ведь никого не убивал! Я убила, я и сяду!

— Не спорь со мной! И говори тише!

— Консьержка спит.

— Шагай давай, — он вроде бы легонько подтолкнул меня в спину, но я буквально влетела в лифт, словно заполучила крылья. — На мое убийство у тебя алиби: ты была дома.

— А у тебя на мое.