Витчхантеры. Книга 3. Инкарнация Вики - Антон Соя

– Мы ведь тоже древние твари.

– Как и я, Зверь. Ты понимаешь, что речь идет о предателях Первородного, зажравшихся слугах Хаоса. Тебя посетили сомнения?

– Любой действующий интеллект подразумевает наличие сомнений, моя королева! Разве не так?

Тори не стала спорить с хитрым волколаком. Она была спокойна, как скала. Тем более что идейные союзники гораздо полезнее в революциях, чем трусливые воины, воюющие под страхом смерти, которые быстренько перебегут на сторону более сильного противника. Слепые фанатики, конечно, еще полезнее, но, чтобы они появились, нужно явить чудо. А за этим-то у них с Мастером иллюзий не залежится.

– Вы уверены, что общаетесь именно с Первородным, госпожа? – будто услышав ее мысли, с дрожью в голосе спросил полковник Зверский. – Мы, викторианцы, ждем от вас возвращения справедливости в наш мир. Вы же не сказали об этом ни слова. А формула бытия «все – есть лишь иллюзия» слабо подвигает на смертельный бой с нынешним миропорядком.

– Зверский! Ты просил меня открыть суть вещей. Я сделала это. Мне жаль, что я разочаровала тебя. Но все так и есть. И не думай, что я в восторге от этого знания. Ваша вера в меня – иллюзия. Любовь – иллюзия. Справедливость – иллюзия. И это знание наполняет меня такой злобой, что я пойду до конца. С тобой или без тебя. Возвращение Порядка вместо Хаоса, вот высшая мера справедливости. И я верну ее в мир. Предатели получат по заслугам. Вот она, справедливость. Согласен?

По нашей легенде, правление черной ведьмы ознаменуется возвращением магии людям: исчезнут касты, каждый будет творцом своей судьбы, бесчисленные счастливые миры вместо страшного цирка для древних паразитов… Вот она – мечта викторианцев. Моя мечта. И ваши слова, моя королева, подвергают ее сильному испытанию. Когда вы планируете вернуть смертным людям священный дар магии?

– Как только покончу с Древними и верну Порядок на мировой престол. Люди ждали тысячелетия, подождут еще немного.

– Значит, люди подождут… Хорошо, ваше величество. – По взгляду волка было совершенно невозможно прочитать, о чем он сейчас думает.

На всякий случай Тори начертила серебряным пальцем на поручне трона защитную руну. Ее глаза были готовы сжечь волколака в любую секунду, но Зверь сказал смиренным голосом:

– Спасибо за ответ, моя королева. Все теперь стало на свои места. А где главы ордена Уробороса? Хотелось бы поклониться им за то, что воспитали для нас такую великую Королеву.

– Они в надежном месте под охраной, – без смущения сообщила Тори. – Мария до сих пор сильно переживает смерть матери, а Герман не совсем понимает, что происходит с его миром. Но я обязательно передам им, что вы присоединились к нам. Филантроп тоже будет очень рад узнать об этом.

Ровно на этих словах в окошко иллюминатора постучали с улицы. Тори взмахнула рукой, и в распахнутый иллюминатор влетел, легок на помине, грозный филин, на которого тут же бросился волк, дежуривший у окон. Фил выставил вперед могучие лапы и вцепился оборотню в морду, со скрежетом вонзив в нее длинные когти. В этот же момент грифоны расплавились в две золотые лужи, подчиняясь движению пальцев на правой лапе Зверя. Одновременно на Тори с двух сторон прыгнули Зверский и второй волк, стоявший у дверей. Глупая совесть проснулась и заверещала от страха в ее голове. Но биомеханическое сердце снежной королевы стучало ровно. От короткого горящего взгляда Тори Зверский, скуля, как щенок, отлетел к окну, а она в этот момент уже пронзала взглядом волка над своей головой. Ему достался смертельный выстрел прямо в сердце. Снова раздался звон стекла, и обескураженный Фил остался на полу один среди летающих клочьев шерсти, перьев и серого снега.

– Ушли, собаки! Я его упустила! Как же так? Я ведь точно попала в него. – Тори подлетела к разбитому окну. За ним стоял сплошной снежный занавес.

– Что это было, ваше величество? – Фил вновь обрел способность говорить и в ужасе оглядывал пустую залу, где на спинке трона висел переломленный пополам голый юноша, а из переливающихся золотых луж у трона постепенно восставали плавные контуры фигур грифонов.

– Предательство, Фил! Всего лишь очередное предательство. Я никогда не верила этим сумасшедшим викторианцам. Люба тоже была из их числа. Все Древние – наши враги. Остальное иллюзия. Но я не дам им уйти. Я ранила Зверского, найдем их по следам.

– Но снег, – робко возразил Магистр.

– Снег больше не идет, – сказала Тори и резко взмахнула рукой. – Достаточно нападало. Им бы этот расчистить за неделю. А этого времени мне хватит с лихвой.

Семидневный снегопад закончился так же резко, как начался. За окном стало проясняться. В голове у Тори тоже. Создатель трусливо молчал. Совесть опять пропала.

– Фил! Переведешь Германа и Марию из башни Иванова сюда и утроишь охрану. Я поставлю дополнительный блок и защиту. Ускоришь боевую подготовку витчхантеров. Всех неспособных воевать уничтожим без жалости. Мы с тобой перебираемся к грифонам в цифровую башню. Здесь теперь оставаться опасно. Вы – бесполезные твари, – Тори обратилась к грифонам, – берите трон, бюсты духов и ждите нас дома. Да, и еще, Фил. Найди мне Федди, помнишь, моего одноклассника? У них еще каникулы. Хотя сейчас у всех каникулы.

Филин недоуменно уставился на свою повелительницу.

– Найдешь его и притащишь в башню Пеля. Мне катастрофически не хватает любви. Иллюзии любви. И я ее получу. Хотя бы так. Чего зенки вылупил, крылатый инвалид, исполняй приказание!

Рутина. Дневник Вики

4 января

Представляете, как это – жить не своей серой жизнью без возможности вернуться в свою настоящую жизнь, и каждую ночь во сне видеть, как твоя вторая личность, твое альтер эго разрушает все, что тебе дорого в твоем потерянном навсегда мире?

Констатирую – во мне не осталось никаких особенностей, кроме прядки седых волос. Я стала девочка «ничего особенного». Такая же, как все. По сравнению с той, кем я была в своем мире, – слепая, немая, ни на что не способная особь. Попала в этот мир, как в аварию. Потеряла все силы и возможности.

Но сегодня у меня новая мантра. Я образумилась. Ладно, пусть я обычная, главное – жива и здорова. Так что грех жаловаться. Хватит уже сопли распускать. И я верю, что все равно скоро найду лазейку обратно. А пока мне всеми силами приходится себя сдерживать, чтобы не выдать в очередной раз окружающим порцию правды, принимаемой ими за обыкновенное безумие. «Правда в том, что правды нет», – сказала стерва Тори в последнем сне, и я уже начинаю ей верить. Вот решила на всякий случай подстраховаться и вести дневник каждый день, чтобы потом посмеяться над этим болотом.