Для кого звучал Вивальди? - Кайя Кокрейн

— Мы не можем забрать Тайгер Роуз от матери, пока она питается молоком, — терпеливо объяснил Стоун. — И Флаффи тоже нельзя брать. Они родились всего два дня назад. Не бойся, они будут в безопасности.

Филд опустил глаза и несколько минут стоял, ковыряя пыль носком ботинка.

— Я знаю. Я спросил, потому что Шеннон очень беспокоилась о Флаффи. Я ей обещал у тебя спросить.

Стоун спрятал улыбку:

— Молодец, что заботишься о ней.

— Ну да... — неохотно сказал Филд. — Я же ее единственный брат, хоть мы и двоюродные.

Стоун замер.

— Старшие братья всегда заботятся о младших сестрах, — тихо сказал он, вспоминая, как Филд играл с Брук и Шеннон.

Филд молча изучал песок под ногами, затем сказал:

— Я тут думал... Как ты думаешь, как Брук... Брук...

— Как Брук что? — Стоун почти не дышал.

— Как там она... — Филд с беспокойством поглядел, не сердится ли отец. — Хорошо ли ей в раю.

— Филд, ты можешь говорить со мной о чем угодно, — мягко сказал Стоун, чувствуя, что мальчику необходимо поговорить с ним.

Филд набрал воздух в легкие и торопливо заговорил:

— Парень из моего класса сказал, что когда человек умирает, то рая нет, а есть одна темнота. Брук боялась темноты.

У Стоуна потемнело в глазах.

— У людей разные представления о смерти, — медленно проговорил он. — Некоторые думают, что после смерти все заканчивается. Человек ничего не чувствует — ни боли, ни страха. Как во время рождения. Ты же не помнишь, как ты родился?

Филд отрицательно покачал головой.

— Это как переход из одной жизни в другую, но человек этого не замечает.

— Но ты же где-то находишься после рождения, — запротестовал Филд.

Стоун улыбнулся.

— Другие думают, что после смерти человек попадает в рай. Там можно сидеть и есть мороженое с вареньем и не считать калории, содержание жира или холестерина. Ты не бойся, у Брук все хорошо, — быстро добавил он.

— Но если рая нет...

— Если рая нет, то она ни о чем не подозревает и не может ничего бояться, — ответил Стоун. — Но если рай есть, то она очень весело проводит время, поедая шоколадные торты и тонны леденцов.

Они помолчали.

— Папа, а во что ты веришь? — Филд задержал дыхание, ожидая ответа отца.

Стоун посмотрел прямо в глаза сына и честно ответил:

— Я верю, что она в раю, сидит на крылечке с моими родителями, которых ни она, ни ты ни разу не видели, и они рассказывают ей сказки и вообще всячески балуют.

Филд с облегчением вздохнул:

— Я тоже в это верю.

Стоун взъерошил его волосы и подумал, что Филд слишком мал для своего возраста. Но он еще подрастет, даже слишком быстро. Стоун вдруг понял, сколько времени он потерял за прошедший год, времени, которое он мог провести со своим сыном. Он так нужен Филду. Филд прожил весь год, переживая смерть сестры один, без поддержки родителей.

— Я скучаю по Брук, — взрослым, глухим голосом сказал Филд.

— Я знаю. — Стоун притянул сына к себе. — Я тоже скучаю по ней. Но у нас все наладится. Я позабочусь о том, чтобы тебе было так же хорошо, как раньше.

Он дал эту клятву не только Филду, но и себе.

— Стоун! — Флинт размахивал руками, стоя на крыльце. — Сейчас передали официальное штормовое предупреждение.

Итак, ураган обязательно пройдет над территорией ранчо в ближайшие сутки. Стоун помахал рукой брату и заметил Делию, стоявшую позади него. Их взгляды на мгновение встретились, но она отвернулась и скрылась в доме.

Делия лежала, уставившись в потолок комнаты, в которой они когда-то жили вместе со Стоуном. Небо на востоке постепенно светлело. Она вздохнула и подумала, что можно вставать — ее бессонница была вызвана не только приближавшимся ураганом. Она не могла спать, потому что уже две ночи подряд провела в этой комнате, но без Стоуна.

Делия села на кровати, обхватила руками колени и посмотрела в окно. Ветер бился в стены дома, но в «Новостях» говорили, что ураган еще не достиг материка. «Неужели кто-то может спать в такую погоду? » — подумала она.

Ранчо находилось в глубине материка, и доходившие сюда ураганы были не такие мощные, как на заливе. С другой стороны, ранчо было расположено всего в двухстах милях от побережья, а метеорологические службы предсказывали ураган небывалой силы.

Делия быстро натянула джинсы и рубашку, на босые ноги надела парусиновые туфли на резиновой подошве. Она собиралась приготовить себе кофе и бодрствовать, сидя на кухне, — наверное, там она не будет чувствовать себя так одиноко. Она спустилась по лестнице на первый этаж и приготовила целый кофейник кофе особого сорта — с шоколадом, макадамией и орехом, который все остальные домочадцы просто на дух не переносили. Делия потягивала горячий напиток и пыталась расслабиться. Она пережила несколько бурь с тех пор, как переехала в Техас, переживет и эту.

Но сможет ли она пережить расставание со Стоуном и Филдом?

Может быть, во время урагана Бэзил подаст ей знак? Она сделала все, что смогла, чтобы восстановить веру Стоуна в себя. Теперь ей оставалось только ждать.

Делия облокотилась о стол и закрыла руками лицо. У нее опять разболелась голова, и она массировала пальцами виски, пытаясь прогнать боль. Она не хотела оставлять Стоуна и Филда, она любила их, но хотела быть со своей дочерью.

Делия опять вспомнила о бесчисленных переездах, о детстве, проведенном в мечтах о доме. Она клялась себе, что когда-нибудь у нее будет дочь, которую она никогда не даст в обиду, что ее дочь не будет страдать от одиночества или отчаяния. Делия клялась заботиться о своей дочери всю жизнь, но не сдержала данное обещание. Ее дочь погибла.

Голова болела все сильнее. Делия выпила половинку таблетки, прописанной врачами, — этого было достаточно, чтобы снять боль, — и налила себе вторую чашку крепчайшего кофе.

Делия вздрогнула, когда порыв ветра ударил в окно так сильно, что задрожали стекла. Она решила взять из гостиной свою книжку и сидеть за кухонным столом до рассвета.

Она зажгла в коридоре свет, толкнула дверь гостиной и замерла на пороге.

Стоун сидел на одном из диванчиков около камина. Он был полностью одет, только расшнурованные ботинки стояли рядом. На журнальном столике тихо говорило радио. Стоун поднял голову и удивленно посмотрел на Делию. Она замешкалась. Она совсем забыла о привычке Стоуна рано вставать во время штормового предупреждения.

Какое знакомое зрелище!

Они были вдвоем, а все остальные спали. Дождь, все усиливаясь, стучал в окна и крышу, но здесь им было уютно и тепло. Они были вместе. Как семья.