Рыжая Соня и подземелье Пифона - Питер Нейл

— Мы должны проникнуть внутрь…— начала Соня.

— Да… будь он проклят! — не унимался молодой солдат.

И снова какофония птичьего карканья, снова отдающиеся эхом громоподобные крики из передней части дворца, блеск молний на низком небе.

Соня вспомнила, какое торжественное ликование переполняло ее всего мгновение назад, и сама удивилась своей глупости. Но нет! Она — воительница, и еще сумеет показать этому проклятому колдуну, чего стоит ее вражда!

— Мы должны проникнуть внутрь! — повторила она.

— И бросить Теммара? — вскричал молодой воин,— Никогда!

— Здесь мы ничем не сможем ему помочь! — закричала Соня.— Держи себя в руках, приятель!

— Она права,— сказал другой.

— Вперед, пока никто не стоит у нас на пути,— подгоняла их Соня,— Мы должны проникнуть внутрь, а потом…

— Я должен помочь принцу Теммару! — снова закричал юноша.

— Слушай нас!

Один из его товарищей схватил его за руку. Но парень вырвался.

— Пустите меня! Я должен помочь!

И он стал продираться сквозь горы трупов и густые кустарники, не уставая кричать:

— Теммар! Теммар!

Птицы с громкими криками ринулись вниз.

Соня и все остальные затаили дыхание, словно ожидая услышать голос Судьбы. Вскоре до них донесся истошный крик. Когда он замолк, все тяжело вздохнули.

Они двинулись дальше, и снова мимо них пролетела новая волна темных птиц — длинная вереница ястребов, воронов, грачей, голубей, воробьев, коршунов и многих других, больших и маленьких, сотрясавших воздух своими крыльями.

— Все внутрь! — прошептала Соня, повернулась и закрыла за ними дверь.

Они оказались в маленькой комнатке с каменными стенами, освещенной только одной масляной лампой. Другая закрытая дверь с зарешеченным окном на уровне глаз ожидала их в нескольких шагах. Осторожно, вынув меч, Соня приблизилась к ней и заглянула.

— Кухня,— сообщила она.— Пустая…

— Здесь еще одна дверь,— сказал Элат, подойдя к ней.

Он осмотрел щеколду и открыл ее. Все заглянули внутрь.

— Темно,— голос колдуна вернулся к нему тихим эхом.

— Дайте сюда лампу! — распорядилась Соня.

Элату протянули лампу, он взял ее, сделал осторожный шаг вперед и произнес:

— Здесь ступеньки. Ведут вниз. Я чувствую, что мы должны пойти туда, Рыжая Соня!

— Колдун, конечно, выберет более темный путь! — съязвила Соня.— Ну ладно! По крайней мере, мы не будем так заметны, как в кухне! Надо поискать проходы — может быть, удастся что-нибудь подслушать — и нанести неожиданный удар!

Тихие голоса согласились с ее мнением. Элат прошел вперед, предупредив остальных об осторожности. Соня еще на мгновение задержалась у зарешеченного окна, словно надеясь как-то определить, что стало с Теммаром и с теми, кто находится вместе с ним у парадного входа дворца. Но она увидела только медленно открывавшуюся дверь в задней части кухни.

— Соня, скорее! — подгонял хриплый голос со ступенек.

Соня помедлила еще. В кухню вошли шесть фигур — шесть человек, одетых в длинные черные мантии. Она тотчас же почуяла, что это служители какого-то духовного или магического культа; у нее раздулись ноздри, и она сердито поджала губы.

Послышался тихий голос:

— Сюда, братья, подальше от крови. Мы должны все обсудить и принять решение!

— Да, да,— согласились тихие голоса.

— Соня! — раздался шепот.

Она оторвалась от решетки и двинулась вперед, спустилась на первую ступеньку и как можно тише закрыла за собой тяжелую дверь.

— Что там? Что ты увидела, Соня?

— Колдунов,— ответила она, вздохнув.— Еще шесть колдунов!

— Митра! — воскликнул кто-то.

В этот момент Соня, взглянув при свете лампы на лицо Элата, заметила, что он необыкновенно напряжен, даже печален.

Не произнося больше ни слова, они осторожно все ниже и ниже спускались по лестнице, ощупывая руками отсыревшие стены.

Элат, шедший впереди Сони, отбрасывал призрачную тень: колышущийся силуэт, освещенный дымным оранжевым светом лампы, то поднимавшийся, то опускавшийся по мере того, как они погружались в темноту и сырость зловонного подземного коридора.

* * *

Из ста пятидесяти двух воинов Теммара, сражавшихся на передних ступеньках дворца с наемниками и летучим войском Нгаигарона, в живых осталось всего шестьдесят три; из них двадцать четыре человека были так тяжело ранены и ослаблены, что не могли больше сражаться. На ногах, руках и шеях зияли многочисленные раны; головы были исколоты клювами и когтями.

Отозвав свою летучую армию и вернув на грудь черную птицу, где она снова замерла неподвижным амулетом, Нгаигарон приказал своим людям отвести оставшихся в живых в огромный передний холл дворца. Там тяжелораненых отделили и положили в стороне, у одной из стен.

Посмотрев на них со ступеньки возвышения, Нгаигарон распорядился:

— Убейте их и соберите кровь для Храма Урму! Остальных отведите в аудиенц-зал, разденьте и закуйте в цепи. Мы позабавимся сегодня вечером на нашем празднике! — Повернувшись к Идзуре, стоявшей за его спиной, он произнес:— Ты ведь, кажется, хотела праздника, да? Поучительных развлечений — пыток для наших гостей из Тальмеша? Ты это получишь! Пошли слуг пригласить всю знать!

— Да, моя любовь, да, да,— скороговоркой ответила она, внимательно осматривая толпу истекающих кровью воинов.

— Ты ищешь Теммара? — шепнул Нгаигарон.

Она подняла на него удивленный взгляд.

— Он… он среди них? — спросила она побелевшими губами.

Нгаигарон недружелюбно улыбнулся ей.

— Выведите Теммара,— распорядился он.

Когда стражники врезались в толпу раненых и вытащили принца, толпа недовольно загудела; послышались даже угрозы. Теммар хромал, его поддерживали четверо наемников, но голова его была высоко поднята; на Идзуру он даже не посмотрел, но бесстрашно выдержал взгляд Нгаигарона.

— Теммар…— пробормотала Идзура.

Усилием воли он пытался скрыть свою дрожь и безудержный гнев.

— Повелитель Смерти,— сухо прошептал он, не глядя на Идзуру,— со своей шлюхой!

Идзура побледнела; ее лицо превратилось в настоящую маску гнева.

— Убей его! — закричала она.— Убей его!

— Отведите его в мою комнату,— приказал Нгаигарон своим охранникам.— Я скоро приду.

* * *

— Этот тоннель ведет к темницам,— сообщил Элат, остановившись.

Соня и полдюжины воинов ее отряда, оставшиеся в живых после битвы у ворот, спускались по прорубленному в скале проходу в холодное подземелье старинного дворца.